Первая мировая война
Шрифт:
Во второй половине дня 7 ноября новость о подписании перемирия достигла Кубы, Аргентины и Австралии, вызвав волну радости и торжества. В Вашингтоне взволнованная толпа собралась у Белого дома, требуя президента. Жена уговаривала его выйти на галерею и поприветствовать людей. Зная, что перемирие еще не заключено, он отказался. Тем временем Ховард получил телеграмму из корпункта в United Press в Париже: «Сообщение о перемирии не соответствует действительности. Военное министерство категорически отрицает и заявляет, что полномочные представители врага все еще на пути с фронта. До вечера они не встретятся с Фошем».
На Западном фронте весь день продолжалось наступление союзников, но немцы по-прежнему сопротивлялись. Когда передовые отряды американской 42-й дивизии вошли в деревни Торси и Вадленкур на берегу Мёза
В Берлине большинство депутатов-социалистов в рейхстаге требовали отречения кайзера. Получив отказ, они в полном составе сложили с себя депутатские полномочия и призвали к всеобщей забастовке. В Мюнхене Курт Эйснер, прусский еврей и последователь Ленина, работавший театральным критиком в газете M"unchener Post, объявил о создании Баварской советской республики. В Кельне революционные матросы захватили город и подняли красный флаг так же, как до этого в Киле.
Кайзер был в отчаянии – рушилась его страна и имперская система, которую создали его дед и Бисмарк полвека назад. Когда принц Максимилиан по телефону умолял его отречься, кайзер накричал на него. Поздно вечером 8 ноября в Спа прибыл адмирал фон Хинце и сообщил, что его любимый флот больше не подчиняется приказам. Кайзер, который на протяжении четырех лет оставался символом воинственности Центральных держав, был сломлен; его гордый имперский мир лежал в руинах.
Глава 27
Последнее перемирие
Утром 9 ноября 1918 г. немецкая делегация на переговорах о перемирии добралась до Компьенского леса. Представитель немецкой армии в составе делегации, генерал-майор фон Винтерфельд, был сыном человека, который разрабатывал условия капитуляции Франции в 1870 г. Французы недоумевали, почему выбор пал именно на него. Но, когда генерал Вейган привел немцев в железнодорожный вагон Фоша, стало ясно, что они не принесли с собой ничего, кроме духа поражения. «Когда я увидел их перед собой, – писал он впоследствии, – выстроившихся вдоль стола, то сказал себе: «Вот она, Германская империя!»
В Спа правитель этой империи боролся за свое будущее. «Мой дорогой адмирал, флот бросил меня в беде», – язвительно отреагировал он в то утро на появление адмирала фон Хинце. Кайзер наконец осознал, что лишился поддержки флота, который он создавал в надежде сокрушить Британию. Но что с армией, которой он командовал с 1887 г., спрашивал он, и которая теперь терпела поражение? Можно ли еще использовать ее для восстановления порядка в самой Германии и таким образом сохранить монархию? Он поведет армию, но не на развалившийся Западный фронт, а на Киль, Мюнхен и Берлин, чтобы подавить бунт и революцию. Над одиннадцатью немецкими городами, включая главные порты, реяли красные флаги. При поддержке Гинденбурга он восстановит порядок в рейхе.
Кайзер поинтересовался мнением генерала Грёнера. Тот не стал уклоняться от ответа. Любая военная операция внутри Германии обречена на неудачу. Многие солдаты присоединились к революции. Ближайший немецкий город Экс-ла-Шапель (Ахен) в 32 километрах от Спа находится в руках бунтовщиков. Как и бельгийский город Вервье, до которого около 15 километров. Сражаться армия не может. Резервов больше нет.
Похоже, кайзер не понимал трагизма ситуации, в которой оказался. Сначала он предложил немедленную военную экспедицию против мятежников в Вервье и Ахене. Затем решил, что нужно тихо сидеть в Спа, пока не будет заключено перемирие, после чего вернуться в Берлин во главе армии. Фантазиям кайзера положил конец Грёнер: «Армия пойдет домой, спокойно и дисциплинированно, под началом своих генералов, но не под началом вашего величества, поскольку она больше не верна вашему величеству». Кайзер запротестовал, а затем потребовал, чтобы все высокопоставленные генералы письменно подтвердили это. Они отказались. «Разве они не приносили мне присягу?» – спросил кайзер Грёнера. «Сегодня клятвы верности ничего не значат» [277] , – отвечал тот.
277
Der Fahneneid isr jetzt nur eine Idee. Авт.
В
Затем в Спа появился еще один визитер. Это был адмирал Шеер, который попытался вселить решимость в государя и заявил, что в случае его отречения Имперский флот будет обезглавлен. «У меня больше нет флота», – с горечью заметил Вильгельм. «В этих словах звучало глубокое разочарование», – впоследствии вспоминал Шеер. Этот разговор состоялся в пять часов вечера. Кайзер принял решение. Утром он отправится в изгнание в Голландию.
В Компьенском лесу весь день шли переговоры. Эрцбергер попытался объяснить масштаб революционных настроений в Германии и опасность большевизма, который проник в Центральную Европу и угрожал Западу, и использовал этот аргумент для смягчения условий перемирия. Фош ответил ему: «У вас болезнь побежденного. Я ее не боюсь. Западная Европа найдет способы защиты от этой опасности». Эрцбергер еще раз повторил просьбу немецкого правительства о прекращении огня на Западном фронте на время переговоров об условиях перемирия. «Нет, – ответил Фош. – Я представляю правительства союзных держав, которые согласовали свои условия. Боевые действия не прекратятся, пока не будет подписано перемирие».
Таким образом, бои продолжались, но Германия уже не могла влиять на результат переговоров своими действиями на полях сражений. За сто дней, прошедших после того, как в начале августа началось наступление союзников, мощь Германии была подорвана – не разногласиями или революцией в тылу, не политическими интригами, как впоследствии утверждали националисты и нацисты, а военным превосходством армий союзников. За эти сто дней британская армия вместе с войсками доминионов захватила 186 000 пленных и 2800 орудий. Французы взяли в плен 120 000 человек и захватили 1700 орудий, американцы – 43 000 человек и 1400 орудий, бельгийцы – 14 000 человек и 500 орудий. Всего было захвачено 363 000 пленных и 6400 орудий, четвертая часть личного состава действующей армии и половина артиллерии. Возможности Германии вести войну даже для защиты собственных границ через несколько дней будут исчерпаны.
На море также шли последние сражения. В районе Гибралтара британские корабли отправили на дно немецкую подводную лодку U-34, которая с 1915 г. торпедировала 121 торговое судно союзников. У мыса Трафальгар немецкая субмарина UB-50 потопила британский линкор «Британия», в результате чего погибли 40 моряков [278] .
На суше 9 ноября американцы немного продвинулись вперед в Лотарингии. Однако даже при отступлении немцы оставляли небольшие мобильные пулеметные подразделения, которые задерживали противника у каждой возвышенности. Потери на поле боя были невелики. Но в тылу тысячи людей умирали от инфлюэнцы – в том числе французский поэт Гийом Аполлинер.
278
Командир UB-50 капитан Кукат был известен тем, что в 1916 г. принял двух молодых верблюдов в подарок от сануситов в Ливии и перевез в минном отсеке своей субмарины через Средиземное море в австрийский порт Пула, где они стали самыми популярными обитателями местного зоопарка. Авт.