Первая работа. Испания
Шрифт:
Так что я вытащила толстенный том. Погладила глянцевую обложку и снова подумала о бабушке. Наверное, мой интерес к иностранным языкам – от неё. Вот бы ещё унаследовать капельку её упрямства и умения стоять на своём…
– Только не говори, что ты будешь сейчас это читать! – вклинился в мои размышления капризный Маринин голосок.
– Почему нет? – пожала плечами я и наугад открыла грамматику.
«Особенности употребления количественных числительных». Что ж, повторю числительные. Вполне себе базис.
– Ты
– Да, на летних курсах в колледже, – с недоумением ответила я.
На секунду у меня мелькнула нелепая мысль-надежда: может, всё это ошибка? И она не та Марина, которая будет учиться со мной?
– А ты зачем едешь?
– Закупаться красивой одеждой, танцевать в клубах, загорать, плавать, тусоваться, – загибала пальцы Марина, – и крутить романы с парнями из колледжа. Зачем же ещё?!
– А денег не жалко? – тихо спросила я. – Тех, что за учёбу заплатили?
Марина смеётся.
– Жить надо на широкую ногу и с удовольствием, – поучительно сказала она, – а не думать про каждый рубль. Точнее, евро.
Я промолчала. Я не могла не думать про каждый рубль. Потому что каждый рубль, потраченный на оплату учёбы в Испании, я заработала сама. Но я стесняюсь признаться в этом. Мне кажется, Марина сочтёт, что это не круто.
– И к чему тащить с собой такой талмуд? – продолжала насмешничать Марина. – Это прошлый век. Нам дадут распечатки по грамматике.
– Тут авторы – испанцы…
– А в Барселоне, ты думаешь, китайцы курс по грамматике составляют? – захохотала Марина.
– Эта книга – бабушкин подарок! – вырвалось у меня.
– О, простите, – ухмыльнулась Марина, – теперь я поняла, кто твоя ролевая модель! Твоя бабушка!
Я отворачиваюсь. Ещё секунда – и я уткнусь в пухлую руку дяденьки-соседа и зарыдаю в голос. Как же она меня достала! Но Марина внезапно сменила тон:
– Ой, ну чего ты надулась, не сердись. У меня паршивый характер, я и сама знаю. Люблю подкалывать. Не дуйся!
Это полная неожиданность. Так же, как и то, что она погладила меня по руке. От её признания мне стало немного легче. Захотелось объяснить ей и то, что у меня удивительная бабушка (каждый год – новый иностранный язык!), и то, что я люблю её, но я опять промолчала. Опасалась новой волны подколов.
– Не хмурь лоб, морщины будут, мальчики не полюбят, – продолжала увещевать Марина, всё так же поглаживая меня по плечу. – Разве бабушка тебе об этом не говорила? Всё, всё! Умолкаю! Хочешь шоколадку?
Этой простой фразы мне хватило, чтобы мгновенно раскиснуть от радости, распуститься, как сливочному маслу в кастрюльке. Я прикрыла книгу, вложив в неё ладонь, как закладку, развернулась и увидела на столике несколько кусков шоколадки со странными дырками внутри.
– Ешь, не стесняйся, – кивнула мне Марина, – я просто сам шоколад не люблю. Только орехи выгрызаю.
Моя улыбка увяла.
– Спасибо, – пробормотала я, – не люблю сладкое.
И снова уткнулась в книгу. «Числительные ciento, mil и mill'on имеют формы множественного числа cientos, miles и millones, когда употребляются в значении существительных». «Например, сотни ядовитых улыбок, – думаю я, – тысячи насмешек, миллион издевательств».
Тем временем Марина вытащила из оттопыренного кармана кресла журнал. Обложка оказалось помятой, да и сам журнал имел потрёпанный вид. Марина что-то недовольно пробормотала и, не спрашивая моего разрешения, сунула руку в карман кресла передо мной. Выудила ещё один журнал, придирчиво осмотрела. Потом вернула первый на место, а мой раскрыла и принялась быстро листать. Насколько мне позволяло судить боковое зрение, притормаживала Марина только на рекламе.
Вдруг она больно ткнула меня локтем. Я покосилась на неё. Марина улыбалась. У неё оказались острые чуть выпирающие клыки. Не как у вампира, конечно. Но улыбка выходила отчасти хищной.
– Смотри, какие крутые!
Речь шла о часах. Я пожала плечами.
– Я не разбираюсь в часах.
– А что в них разбираться? – удивилась Марина. – Это как произведение искусства. Как «Мона Лиза». Смотри себе, и всё.
– Угу, – кивнула я.
– Ты не смотришь, – упрекнула Марина.
– Да, мне просто…
Я задумалась, как бы лучше сформулировать мысль, чтобы избежать подколов, но при этом продемонстрировать, наконец, что я вообще-то думающий человек, и не надо судить обо мне только по кроссовкам с пожелтевшими носами.
– Неинтересно? – помогла Марина.
– Дело не в этом, – покачала я головой, – трудно объяснить.
– Конечно, куда нам, туповатым, ваше высочество понять, – усмехнулась Марина и отвернулась.
– Почему «туповатым»? – смутилась я, но Марина выставила ладонь, мол, не отвлекай, я занята.
Она изящно оттопырила мизинец, и выглядел её жест так, словно знатная дама отказывает в аудиенции дворнику с метлой.
Её перепады настроения ошеломляли. То возносит тебя на Эверест, то сбрасывает в Марианскую впадину.
Мимо нас прошла стюардесса, попросила Марину убрать откидной столик, меня – сунуть рюкзак под кресло, а полного соседа – пристегнуться. Я сразу выполнила просьбу. Сосед долго, ворча, возился с ремнями. Марина сделала вид, что просьба убрать столик относилась не к ней. Она всё листала и листала журнал. Я же следила за стюардессой, которая наклонялась то вправо, то влево, с улыбкой обращаясь к пассажирам. Мне стало жалко её (сколько же сил она тратит на каждого пассажира!), и я, протянув руку, сама захлопнула Маринин столик.