Первенец
Шрифт:
– Ваше Превосходство, - широко улыбнулась дарисса, выставляя перед ним сканер отпечатков пальцев, - ждем вас.
Сканер открывал доступ к истории болезни, но при чем тут генерал? Куна ошарашенно огляделась, туда ли попала. Вроде те же вывески «Акушер» и «Репродуктолог», центр специализации не менял, в военный не превратился, даже мебель не передвинули. Мягкие диваны, обитые зеленой кожей, стояли на своих местах, а беременные сидели на них и читали что-то с планшетов. Странно.
Наилий невозмутимо приложил палец к сканеру, а регистратор расцвела от счастья. Подтвердила что-то нажатием на
– Дарисса, прошу вас.
– А зачем это?
– От коллег-военных мы получили анализы, зашифрованные отпечатками пальцев. Нужно подтверждение, чтобы добавить их к истории болезни. Отец ребенка тоже проходит обследование, и результаты хранятся в вашей истории.
Куна сосредоточенно приложила палец к сканеру, стараясь не оглядываться на генерала. Щеки наливались румянцем, не думала, что будет так приятно слышать: «отец ребенка». Некоторые мужчины предпочитали дождаться официальных тестов на отцовство после родов и только потом считали ребенка своим. У Наилия сомнений не было.
– Благодарю, - кивнула регистратор и коротко рассказала, к какому кабинету идти.
Центр репродукции не навевал тоску как резиденция генерала, хоть и был таким же огромным, полупустым и выстуженным до лаконичности простых линий и однотонных красок. Муниципалитет не скупился на оборудование и специалистов, считая демографический вопрос главной заботой. Здесь даже в стационаре кормили как в ресторане совершенно бесплатно. Только рожай здоровое потомство.
Наилий открывал перед Куной двери, придерживал за локоть и старался смотреть только на неё, игнорируя удивленные и откровенно любопытные взгляды пациентов и персонала. Больше всего Куна боялась, что сейчас кто-нибудь не выдержит и подойдет пообщаться. Станет расспрашивать о политике или просить за родственника в армии. Насколько проще было бы прийти совсем одной или даже с Нурием. Беременных женщин часто сопровождали их мужчины, и в коридорах чернела военная форма рядом с яркими платьями и белой одеждой медиков. Правда, увидев генерала, военные вскакивали с мест, вытягивались струной и приветствовали командира. Так что стоило добраться до кабинета репродуктолога, и весь центр уже был в курсе, кто их посетил.
– Ваше Превосходство, - дверь кабинета открыла Цеста, - дарисса Куна, прошу вас.
Тонкой и хрупкой Цесте очень шел белый халат. Она казалась в нем невесомым небесным созданием, озаренным светом. Акушерка так часто улыбалась, что в уголках глаз и губ навсегда застыли мелкие морщины. Рядом с ней расслаблялся от тонуса живот, и на все вопросы о самочувствии хотелось отвечать только: «Хорошо. Замечательно. Лучше не бывает».
В кабинете возле кушетки стоял миниатюрный аппарат УЗИ, а на стене напротив висела огромная телевизионная панель, транслирующая сигнал от прибора. Усадив генерала в кресло рядом с кушеткой, Цеста расположилась у прибора.
– Ложитесь, Куна, какой сейчас срок?
– Одиннадцать недель, кажется, - с трудом сообразила она, прибавив дни к сроку на прошлом посещении.
– Пора первый скрининг делать. Посмотрим ребенка, и сдадите кровь.
Кресло под Наилием скрипнуло, но генерал промолчал. Сидел за головой Куны и она его не видела.
– Сейчас будет холодно, - предупредила Цеста, выдавливая гель на живот пациентки. Предупреждение не помогло, мороз пробрал до дрожи. Специально что ли гель в холодильнике держат? Куна еще раз поежилась, когда Цеста размазала его датчиком, а потом включилась панель.
Никогда еще УЗИ не казалось такой магией. Куна видела ребенка, его крупную голову, поджатые к животу ноги.
– Он руками машет?
– Верно, - улыбнулась Цеста, - именно руками он и машет, смотрите, это пальчики.
От восторга пропадало дыхание. Куна чуть на локтях не поднялась, чтобы лучше разглядеть. Младенец вертелся, толкаясь ногами, а в груди крошечным комочком билось сердце.
– Хорошее сердцебиение, - комментировала Цеста, записывая цифры в протокол обследования, - пол уже знаете?
– Мальчик?
– впервые подал голос Наилий, а акушерка чуть не рассмеялась.
– Если нужен мальчик, то пусть будет мальчик. Я не привыкла спорить с генералами, Ваше Превосходство.
Куне показалось, что она успела разглядеть на экране то, что нужно, поэтому с интересом обернулась к Наилию. Терпением генерал никогда не отличался, а теперь еще и чувство юмора утратил. Казалось, еще мгновение и обиженно запыхтит.
– Значит, девочка?
Цеста улыбнулась еще шире и сдалась.
– Сын, Ваше Превосходство. Прекрасный, здоровый мальчик. Ни к чему не могу придраться, все нравится.
Наилий выдохнул и закрыл глаза, а Куна мысленно повторила, глядя на экран: «Дарион».
***
Забирать кровь на анализ пришла медсестра. Целую пробирку выкачала у Куны и приклеила распечатанный Цестой штрихкод. Наилий предполагал, что за анализ, но уточнить не мешало.
– Дарисса, - позвал он акушерку, пока Куна вытирала салфетками живот от геля, - прошу вас на пару слов.
Привык командовать и теперь, кажется, переборщил с тоном, но Цеста покладисто вышла за дверь кабинета.
– Слушаю.
– Я открыл для вас свою генетическую карту, - начал издалека генерал, оглядывая коридор, чтобы случайные прохожие не подслушали, - уже знаю, что вы подписали все три формы о неразглашении, но нюансов слишком много.
Улыбка женщины померкла, и уголки губ поползли вниз. Гражданские ревностно хранили врачебную тайну, искренне считая дополнительные предосторожности военных чуть ли не оскорблением, но речь шла о другом.
– Если вдруг, - очень тихо заговорил Наилий, - анализ на вероятность генетической болезни будет отличаться от идеального, я прошу вас сначала сообщить мне. Не нужно пугать Куну.
– Ваше Превосходство, все результаты анализов беременным мы сообщаем максимально деликатно и корректно.
– Не сомневаюсь и, тем не менее, прошу. Вы помните тот невроз и угрозу выкидыша? Я не хочу повторения и не собираюсь ничего держать в тайне. Сам скажу.
Адреналин вскипал привычной дрожью где-то под сердцем. Наилий знал, что стоит сейчас закрыть глаза и как в кошмарном сне из темноты выступят белизной стены лазарета в интернате, где на восемнадцатом цикле от генетических аномалий умерли четыре кадета. Организм так и не справился с плодами любопытства генетиков. Не все эксперименты удачные, не все уродцы живучие.