Первое житие святого Антония Падуанского, называемое также «Легенда Assidua»
Шрифт:
Агиографический труд – книга веры и молитвы, настойчивый призыв к встрече с евангельским идеалом жизни, помощь в испытании совести. «Историзм» жития сливается с архетипом, лежащим у истоков этого жанра, – к четырем повествованиям о жизни Иисуса Христа, к Евангелию.
c) Веками Assidua была официальным литургическим текстом базилики св. Антония. Даже после незначительной «ревизии» в конце XIII в. и появления нового жития – «Легенда Raymundina», более гармоничного по структуре, Первое житие не было заменено.
Это сочинение пользовалось завидной популярностью и вне падуанского санктуария. Полностью или частично оно представлено по меньшей
16
Настоящая статья Верджилио Гамбозо была опубликована в 1981 г. в качестве введения к очередному критическому изданию Assidua. – Прим. пер.
Новый опыт святости
Любое литературное сочинение, осознает это автор или нет, в итоге оказывается «манифестом», пропагандирующим определенную концепцию жизни, особое видение мира, и подводит читателя к соприкосновению с новым измерением, с неким важным феноменом. С этой точки зрения Assidua основывается на двояком взаимосвязанном послании: откровении о новом святом Церкви и рассказе о рождении нового санктуария. Что касается нового святого, следует учитывать также новый тип евангельской святости, характерный для христианского опыта Антония. Санктуарий, созидаемый с нуля, возник в Падуе на славной и чтимой усыпальнице новопрославленного брата Антония.
Какой же образ св. Антония мы встречаем на страницах Первого жития? Обратим внимание на идейную схему легенды:
Общий пролог (глава 1)
1-я часть: ЖИТИЕ
a) годы поиска и подготовки (2–7)
б) начало и краткий период евангелизаторской миссии (8–10)
в) христианское обновление жизни падуанцев (11–15)
2-я часть: ПРОСЛАВЛЕНИЕ
Пролог (16)
a) переход Антония из этого мира к Отцу (17)
б) спор о мощах (18–24)
в) почитание и канонизация (25–29)
г) описание 53 чудес (30–46)
Эпилог (47, 1–3)
Текст полностью сосредоточен на главном герое, чей христианский путь кратко описан в первой части, а его заступничество пред Богом – во второй. Однако оба пути – и тот, что ведет святого к абсолютному христианскому совершенству, и тот, что ведет читателя от родины святого к санктуарию – направляет невидимый главный герой: Бог.
Агиограф изложил житие и деяния брата Антония и представил читателю свой Трактат о чудесах (30, 1) к похвале и славе Всемогущего Бога (1, 1). Дом, где родился Фернандо, стоит прямо, дверь к двери, у кафедрального собора (2, 3), воспитание будущего проповедника вверено духовенству (ibid 5) – все это не случайные совпадения, а знамения промысла Божия. За ними – действия Режиссера, так же, как и позднее, во время юношеского кризиса и выбора Фернандо, в желании юноши уйти из мира, преодолеть препятствия для того, кто духом уже устремился на путь Господень (3, 3).
Внимая рассказу о чудесах, совершившихся по заступничеству марокканских мучеников, Антоний исполнился крепости Святого Духа (5, 1), то есть загорелся жаждой мученичества по дару Бога, а не по своей воле. И хотя он переходит к миноритам с позволения настоятеля каноников и отправляется в Марокко, храня послушание им, Всевышний лично противостал ему (6, 3), потому что не там Антонию следовало принять мученичество, Бог уготовал ему иной подвиг. Антоний отправляется в Романью по воле Господа (7, 5); по небесному произволению приходит в Римини (9, 4); через него Господь наставил на путь истины еретика Бононилло (9, 6). Именно Бог дарует минориту благосклонность Понтифика и кардиналов во время его пребывания при папской курии (см. 10, 1). Он направил его в Падую Божественным Промыслом (11, 4), рассеял козни сатаны, и келья, где отдыхал святой, наполнилась небесным светом (12, 4). Кающиеся, теснящиеся у исповедальни брата Антония, утверждают, что привело их Божественное видение и Сам Господь повелел им исполнить всем, что посоветует человек Божий (13, 14).
Этим теоцентризмом [17] дышат все без исключения страницы жития. Божию попущению приписана даже угроза войны, нависшая над городом 13–17 июня, и, конечно, счастливое разрешение конфликта (24, 9–10). Бог совершает чудеса по молитвам Своего верного глашатая, Антония. Именно Он приостанавливает на некоторое время скоротечный процесс канонизации, чтобы показать, от Кого в действительности зависит официальное признание святости Антония церковными властями: дабы мы знали, что исполнение всех дел следует приписывать Его благодати (28, 3). Почитание и слава Антония сводятся к поклонению Всемогущему Богу (28, 14), Которому никто и ничто не может воспрепятствовать.
17
Т.е., Богоцентризм. – Прим. пер.
Естественно, столь настойчивый теоцентризм – не особенность Assidua, это присуще всей агиографической традиции. Неповторимым нам кажется собственно образ св. Антония, представленный в Assidua: он лишен психологической глубины, бесплотен (живя во плоти, но не по плоти 47, 6). Этот образ выкристаллизовался в результате упорного самоотречения и самопреодоления. «Я, мое» – не что иное как «материя», которую следует переработать и преобразить в живой и совершенный образ Бога. Такова искренняя и убедительная очевидность его абсолютного «бытия-ради-Бога», выходящего за пределы человеческих возможностей, дружба с Ним и очевидность «бытия-ради-спасения-братьев», смиренного и бескорыстного сотрудничества с Божественной благодатью вплоть до самопожертвования.
Говоря иными словами, перед нами диптих: Бог и Антоний. Пребывание solus cum Deo solo (один на один с Богом) и в некотором роде изоляция от сонма святых собратьев, не может не потрясти. Безусловно, это можно считать тонким литературным приемом, предназначенным для передачи богословской концепции автора. Он предпочитает крайне сдержанную религиозность, а не экзальтацию, поэтому проявлениям народного «благочестия» отводит более чем скромное место.