Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя
Шрифт:
Вернувшиеся из разведки Константиновы, без лишних слов переходят к делу. Уходим в отстроенный Осипом блиндаж, раскатываем на столе карты. Влад закуривает, хмурясь смотрит и… Человеческое обличие, которое он может применять после очередной самоубийственной вылазки, идёт ему больше. Страх не вызывает, однако подозреваю что будут проблемы. Влад, в своей человеческой форме, имея привлекательное лицо и даже немного слишком развитую мускулатуру вызывает среди девушек бойцов коих здесь большинство томные вздохи, перешёптывания и иногда даже восторженный визг. Хотя, если присмотреться и прислушаться, точно такие же перешёптывания и вздохи вызываю и я. Что удивительно, мне это приятно. Особенно видя улыбки девушек и то как они на меня смотрят. На душе как-то светлее становится. А что? Почему нет? Я в свои шестьдесят два, выгляжу на сорок. Сила вернулась, ловкость. Старые раны не беспокоят, ровно как больная спина и суставы. Так что, вполне себе. Может после войны возьму и женюсь. А ещё у меня проснулось странное любопытство. Меня буквально тянет к новым знаниям. К любым. Даже заумная и несвязная болтовня Лазарева воспринимается по другому. Не как тарабарщина, а как важная и полезная информация. Но…
— Хм, и тут у нас проблема, — выкурив сигарету и прикурив вторую начинает Влад. — Небольшая, но всё же…
— В чём именно она заключается? — спрашивает Горчаков.
— В том что мир отличается от того что я знаю, Денис Матвеевич. Города, их названия, место расположения, области и края, а также рельеф местности включая реки, горы, озёра сильно отличается, но это не так важно. Вот здесь. В двухстах километрах от нас. Линия обороны и четыре крупных узла. Город Александровск — центр всего этого вертепа. Мощный транспортный распределитель. Туда со всей Европы стягиваются нацистские войска и техника. Авиация, как реактивная и обычная, так и ракетные перехватчики. Средства ПВО, не только зенитные пушки, но лучевые и ракетные. Про поддержку нашей авиации можно забыть, банально не долетят. На подступах всё изрыто рвами, стоят противотанковые ежи, минные поля. Александровск — грёбаная крепость, куда уже стянули около шести девизий. Плюс гарнизон самого города примерно семьдесят тысяч военных. Плюс отряды спецназа СС, Аненербе, много сборщиков и другой непонятной хрени. Этот город нужно уничтожать. Полностью. Штурмовать его — колоссальная потеря в живой силе, технике и времени.
— А мы торопимся? — смотрит на Влада Нестерова.
— Да и сильно, — затягиваясь выдаёт Влад. — У нас вообще нет времени. Знаешь почему? Потому что такие как ты — одарённые, появляются не только у нас, но и у них. И если будем ждать, то в скором времени столкнёмся или с армией суперсолдат, или уже на нас посыпятся арданиумные бомбы. Немцы не дураки, у них тоже есть учёные. Процесс создания бомбы — вопрос времени. Действовать надо быстро и решительно. Так…
Договорить Влад не может, от взгляда Риты Нестеровой икает. Принимает свою не самую привлекательной форму, то есть длиннорукого с металлическими волосами человека. Сверкает глазами, даже клыки удлиняет. Но, никакого эффекта это не производит.
— Будем действовать, — стараясь отвлечь их киваю Владу. — Как?
— Мы пророём под город тоннели, — указывает на карту Влад. — Это займёт время, но потом… Александровск вместе с врагами испарится. Серёга, только на этот город нужно три бомбы, а лучше четыре. Далее, на юге фашисты зарылись в землю у села Пшеничное. Место хорошее, в ста семидесяти километрах от Александровска. Сволочи сидят на высоте. Много жителей, огромный концлагерь в пяти километрах, месторождение уже не «Первопричины» арданиума. Тут взрывать нельзя, наших жалко. Придётся штурмовать.
Севернее, сто пятьдесят от Александровска. Небольшой городок Филины. Там одни фашисты. Ещё севернее, крупная база. Две дивизии, бронетехника, ж/д станция. Тоже ничего особенного. Эти две точки можно разбомбить, ПВО там слабое. С уничтожением ничего не потеряем. Главное взять Пшеничное и взять без потерь среди нас и гражданского населения. Это не так сложно как кажется. Уничтожим Александровск и всё что севернее, уверен, фашисты драпанут.
— На сколько уверен? — спрашивает Горчаков.
— Денис Матвеевич, мы туда не картошку на углях запекать ходили, — скалится Серафина. — Мы там работали. Смотрели, проверяли, считали, рассчитывали. Я к тому же вела подрывную деятельность. Находила особо испуганных солдат и офицеров и внушала им что им конец. Там и так боевой дух на нуле, а после моих внушений паника нарастает. Все смотрят на горизонт и с содроганием ждут когда покажутся русские. Как только в небе поднимутся грибовидные облака, так все кто не сдох бросят оружие и стартанут. Проблемы нам доставят сборщики, спецназ СС и Аненербе. С ними придётся повозиться.
— Молодцы, ничего не скажешь. Когда планируете начинать?
— Сейчас, — злобно скалится Влад. — Я, батя и Серафина, отбываем через два часа. Вам товарищ маршал, предстоит договориться с летунами. Когда Александровск испарится, что будет условным сигналом, пусть сбросят по две бомбы на два узла севернее. Войска выходят к Пшеничному. Есть там ещё несколько сёл и небольшое скопление войск, но проблем это не доставит. Смотрите за флангами. Всё, начинаем операцию — Дрожь земли. Поехали!
— Подожди, — останавливаю его, беру красный карандаш и раздавая офицерам указания рисую на карте план наступления. Кто куда пойдёт, кто что будет делать.
Глядя на меня, Константинов злорадно улыбается. И тут я понимаю, что эта сволочь, специально не стал раздавать указания, оставил для меня. Снова авторитет поддерживает.
Ну, мне приятно что такие бойцы признают меня как командира.
Трое суток спустя. Где-то под землёй. Влад.
Впервые вижу как батя копает тоннели. Хотя копает тут совсем неприменимо, он просто идёт а грунт расступается перед ним. Тоннель нормальных таких размеров. Два в высоту и два в ширину.
Первым идёт Осип, за ним сканирующая пространство Серафина. Я замыкаю и волочу за собой четыре бомбы. Четыре контейнера нехилых размеров, на колёсиках, полозья тут не проканают, снега нет. А сами контейнеры…
Шестиметровые в длину, полтора в ширину, и полтора в высоту. Там в каждом, залитые водой, для усиления взрыва, самые мощные бомбы. Серёга постарался и усовершенствовал их. Замедлители на четыре часа. Арданиума больше. Ебабахнуть должно сильнее.
— Хех, — бодро шагая вперёд усмехается Осип.
— Что?
— Сына, как в старые добрые времена. Мы снова в тоннеле, снова идём пакостить фашистам. Ностальгия.
— Есть такое, — закидывая в рот кусочек урана улыбаюсь. — Только теперь…
— А что будет после войны? — останавливается Осип. — Ну, когда мы победим. Что будет…
— Да ничего не будет, — ворчит Серафина. — Сыграем свадьбу, нарожаем детей. Потом будем сваливать их на деда, а сами сбегать из дома на прогулки, или в театр.