Первыи? рассвет
Шрифт:
Наконец, очередь дошла и до нас. Знаменосцы повыше подняли расшитые вручную полотна с родовыми гербами тех рыцарей, кто сохранил свой титул после подавления мятежа. Копыта скакунов, одетых в праздничные попоны, громко стучали по мостовой, а закованные в латы рыцари с поднятыми забралами гордо оглядывали площадь из красивых седел, украшенных позолотой.
Вслед за каждым благородным воителем следовал небольшой отряд вооруженных крестьян, которых рыцарь обязан приводить на случай войны. Несколько щитовиков, меченосцы, копейщики – кто во что горазд. Разумеется, ветераны гражданской войны, участвовавшие в подавлении восстания, были удостоены честью принять участие в параде, хоть и относились к самому низшему сословию.
Дождавшись
Впрочем, это будет потом. Сейчас же я спокойно глядел в счастливые лица людей, которые просто радовались концу войны. Они осыпали воинов благодарностями и тянули к ним руки, а маленькие детишки во все глаза смотрели на рыцарей ордена, мечтая когда-нибудь вступить в его ряды. Что ж, после резкого сокращения численности благородного сословия, наверняка даже у простолюдинов появится возможность получить заветный титул, отличившись на военной или политической службе.
Вскоре пехотинцы, копейщики и лучники покинули площадь, в то время как представители рыцарства выстроились в длинную линию напротив специально отстроенной перед дворцом трибуны, где на троне с высокой спинкой восседал законный правитель Аверии – Талгар Могучий, отстоявший свое право носить корону. Король торжественно поднял руку, и шквал аплодисментов и криков, которыми публика одаривала храбрых защитников, мгновенно затих.
– Рыцари Аверии! Приветствую вас!
Я почтенно склонил голову перед повелителем.
– Хвала Господу, что направил помыслы наши и клинки к этой великой победе!
– Хвала Господу! – ответил ему хор голосов, и рыцари осенили себя священным знаком.
– Друзья мои, в этот торжественный день я хочу поделиться с вами еще одной радостной вестью. Моя дочь, принцесса Аттика, достигла совершеннолетия!
Король указал рукой на скромную девушку со светло-русыми волосами, которая застенчиво сидело на небольшом троне в стороне от государя. Услышав свое имя, принцесса густо покраснела, но нашла в себе мужество подняться на ноги.
Народ Аверии поклонился принцессе в пояс, испытывая благоговение перед девушкой, которая в самом деле заслуживала такое отношение. Аттику любили за ее кроткий нрав и милосердие, которыми она отличалась от отца, чей характер был куда как круче.
– И это еще не все! – продолжал король Талгар, пылающий искренним энтузиазмом. – В надежде закрепить дружеские отношения с Дамирской империей, нашим верным союзником на протяжении долгих лет, принцесса выйдет замуж за самого Магдала, младшего сына императора!
Речь короля произвела неожиданный эффект. Улыбки и радость народа сменились настороженными смешками и жидкими рукоплесканиями, которые не шли ни в какое сравнение с грохотом, царившим на площади каких-то несколько минут назад. В воздухе назревали не высказанные вопросы, которые никто не осмелился задать вслух. Как? Почему? Отдать Аттику заграничным язычникам? Но за что?
Позволив ошарашенной публике хоть немного прийти в себя, король продолжил говорить:
– Я понимаю, что мое решение могло здорово вас озадачить.
Народ ответил согласными возгласами и лесом протянутых к повелителю рук.
– Все так, мои верные подданные! Я, законный правитель Аверии, перед Богом клянусь вам – я сделаю все, чтобы защитить свой народ от посягательств внешнего врага! И я уверяю вас, мы ни на кого не можем положиться в этом мире, кроме легионов Магреда Четвертого! Брачный союз между нашими детьми закрепит отношения двух великих государств, сделает связь между нами неразрывной, и враги будут в страхе бежать от объединенного могущества Королевства и Империи!
Толпа ликовала, раздались громкие аплодисменты, и народ едва не пускался в пляс от осознания светлого будущего, которое наступит совсем скоро. Я молча рассматривал принцессу, что прятала глаза, опустив их к носкам собственных туфель. Ей явно было неловко на виду у столь большого скопления народа, и даже тот факт, что люди души в ней не чаяли, не помогал ей чувствовать себя раскованнее.
Я до бесконечности уважал сильную волю принцессы, готовой пожертвовать собственным будущим ради благополучия родины. Жить в одиночестве среди чужаков, исповедующих другую религию… Боюсь представить, какие нечеловеческие усилия ей придется прилагать, чтобы не сойти с ума в окружении язычников. Они ведь наверняка будут отвергать ее от Всевышнего. Не бойся, Аттика, я буду молиться о тебе каждый день, чтобы Отец даровал тебе сил и терпения оставаться такой, какая ты есть. Все мы исполняем свой долг, чтобы сделать жизнь в Аверии лучше с каждым днем, однако самое тяжелое испытание выпало именно тебе.
– Благородные рыцари! – обратился к нам Талгар. – Надеюсь, вы понимаете, что я не могу отослать дочь в одиночестве. Среди вас я выберу самого достойного представителя благородного сословия. Того, кто лично сопроводит Аттику в столицу Дамирской империи и останется с ней там, служа надежной опорой и защитой принцессы вдали от дома.
Точно! Вот он, мой шанс! Аттика, я приложу все усилия, чтобы поехать на чужбину вместе с тобой. Все рыцари ордена изучали язык Дамира, и он всегда хорошо мне давался. Не бойся, я всегда буду рядом и защищу тебя от любой угрозы!
– Я объявляю турнир. Сильнейший воин рыцарства Аверии удостоится чести оберегать принцессу в Дамирском посольстве!
Толпа взорвалась громкими криками и улюлюканьем. Как я уже говорил, народ Устинга обожал зрелища, а теперь, помимо парада и речи короля, их ожидал еще и рыцарский турнир, которые не проводились в Аверии не меньше десяти лет. Что же, во время раскола меня немного потрепали, но, думаю, я еще способен показать, из какого теста сделаны Тронты!
Откуда ни возьмись на площади появились рабочие с заготовленными материалами для ограждения. В считанные минуты они возвели в центре площади небольшую арену, в которой запросто могли уместиться двое воинов. Также рядом с выделенной для боя площадкой появился специальный постамент с затупленными полуторными мечами. Конечно, воины ордена предпочитали в бою разные виды вооружения, от копий, алебард и палашей до шипастых металлических шаров на цепях. Вот только именно меч являлся своеобразным символом рыцарства, а потому каждый воин с малых лет учился фехтовать одноручными и полуторными клинками, лишь потом переходя на другой вид вооружения. Вот почему традиционным турнирным оружием являлся полуторный бастард, чтобы все участники соревнований были в равных условиях.