Первый Архонт
Шрифт:
— Да, это так, — подтвердила принцесса, — и можешь быть уверен, великий прародитель лично обучал каждого из членов нашей семьи воинскому искусству.
— Вот-вот, — подтвердила Мелисса. — Так что выбирай оружие, и начинайте, или ты хочешь продолжать тратить наше время?
Риттер, уже смирившийся с тем, что следующие его слова неизбежно вызовут негативные эмоции со стороны девушек, решил, что если в данной ситуации обозначить свою позицию как можно более четко, то, вероятно, они наконец от него отстанут, и все сможет вернуться на круги своя.
— Госпожа, — он намеренно снова перешел на “вы”, и только когда лицо Мелиссы вновь скривилось, продолжил: — Я никогда не возьму в руки оружие! — ожидая последующей реакции Архонта, студент мучительно ощущал только собственное сердцебиение, слишком громкое и сокрушительное, и глядел девушке в глаза на протяжении всего затянувшегося молчания.
Мелисса долго осмысливала услышанное. В который раз Риттер одним своим словом, фразой или действием испортил ей все планы. Пазл в ее голове вновь начал пересобираться из огромного количества элементов. Она ведь действительно никогда не видела юношу на занятиях по фехтованию, которые были обязательными для всех. Он никому даже словом не возражал, что уж говорить об использовании силы. В конце концов, он был единственным из человеческих дворян в академии, кто не имел при себе оружия.
— Что ты сказал?
— Я не… Я никогда не возьму в руки оружие!
В этот момент Лилиэль сделала несколько взмахов рапирой, готовясь к атаке, и с некоторым сомнением произнесла:
— А, так ты из тех, кто сражается голыми руками! — и бросилась в атаку.
Удар пришелся по лицу Риттера, распоров ему щеку. Сам же юноша даже не шелохнулся, из-за чего эльфийке пришлось отвести удар, чтобы его не убить. Из резаной раны хлынула кровь. Лилиэль, растерявшая весь свой боевой запал, тут же отбросила рапиру и стала исцелять устрашающего вида порез. Она хотела бы что-то сказать, но так и не смогла подобрать достойных слов. Хотя лицо ее было красноречиво.
Взгляд Риттера все это время был направлен прямо в глаза Мелиссе, и впервые за все время их знакомства просто-таки пылал уверенностью.
— Что ж, ладно. Если так хочешь забиться в свою нору и никогда оттуда не вылезать, то пожалуйста, — с этими словами Архонт небрежно бросила ключ в направлении к Риттеру и, развернувшись, ушла.
Когда Лилиэль, бывшая слишком сосредоточенной на исцелении парня, закончила, то подобрала рапиру и хотела сразу направиться за подругой, но все же задержалась:
— Останется шрам. Ищи лекаря поспособнее, если хочешь избавиться от него.
Риттер так и остался стоять на месте, сдерживая бушевавшую внутри бурю. Левая сторона его лица была в крови, как и пропитанная красным ткань учебных одежд на плече и груди… Адреналин толкал юношу сделать хоть что-нибудь, что угодно, но не стоять на месте. Лишь спустя пару часов, когда внутренняя борьба наконец улеглась, студент подобрал свой ключ и направился в комнату.
Ваэль смахнула осевшие над телом Паскаля крупицы пыли. Ее муж выглядел мирно спящим, отчего ее желание прикоснуться к нему нарастало с каждой секундой. Каждый раз, когда она приходила к нему, уходить приходилось по одной и той же причине: чтобы не коснуться.
Прошла пара недель с тех пор, как она отправила письма ближайшим союзникам, но вестей так и не дождалась. Все это время девушка развивала свои новые способности. Вновь и вновь она мысленно возвращаясь в тот момент, когда силы ее подвели. Единственный вывод, к которому пришла Ваэль, заключался в том, что та таинственная энергия, заключенная в черепе, каким-то образом блокирует ее магию. Дабы подтвердить эту догадку, девушка решила проверить влияние на них другой печати: ее собственной. Для этого ей придется отправиться в Балариэльскую Академию, одним из основателей которой она же и являлась.
Отдав последние распоряжения слугам беречь Паскаля и продолжать искать лекарство, Архонт Времени собрала дорожный набор и отправилась в путь, в очередной раз сделав это инкогнито.
Агнолия очнулась недалеко от руин Те Шуля. Последним, что она помнила, было то, что после того, как Арес снял барьер и смиренно склонил голову, она не приняла этого и бросилась в атаку. Это было ее первое поражение. Хуже того, кажется это было первое поражение Ареса. Ей пришлось сильно сжать зубы, ведь глаза предательски стали наполняться влагой. Но полный выдох позволил совладать с собой, и девушка побрела в город.
На этот раз руины выглядели действительно полем скорби. Заблудший ветер трепал изорванные знамена с золотой головой пса на красном фоне. Люди, эльфы и дворфы лежали там, где приняли свой последний бой, поглощенные пламенем, которое больше некому было сдерживать. Они доказали свое превосходство, но противник охотился не за ними. По пути к площади, на которой схлестнулись Лассаэр и демон, выглядящий как обычный человек, Агнолия старалась разглядеть лицо каждого солдата, чтобы запомнить его и выказать уважение их подвигам. Армия, которую она взрастила своими руками, была уничтожена, а судьба ее Архонта была неизвестна. Когда девушка добралась до места, где в последний раз видела своего господина, она встретила там Лассаэра. Эльф изучал кусок карты, лежавший на земле и проткнутый мечом Ареса.
Агнолию переполняли противоречивые чувства, но она и мысли не допустила, что Лассаэр Флам был ее врагом. Девушка молча подошла к солдату и взглянула на бумагу, на которой были отмечены два места и подпись на неизвестном ей языке. Неестественно тихий и казавшийся мертвым ветер мягко трепал их одежды, карту и волосы.
— Что там написано?
– “Приходи, если осмелишься”.
Агнолия немного поразмыслила над словами и быстро прикинула, как далеко от них находятся отмеченные места.
— Можете, пожалуйста, рассказать мне все подробности произошедшего? — её голос оказался мягче, чем она ожидала.
— Конечно. Я… Я… Когда-то я был… — он опустил голову и покачал ей, пытаясь подобрать слова.
— Все равно кто Вы. Я знаю, что Вы на нашей стороне. Арес знает, и я не стану оспаривать его мнение. Но… Ваша сила и этот демон… Вы явно знали друг друга.
— Это Гордыня, один из восьми адских королей. И знали мы друг друга из-за того, что когда-то я был одним из них.