Первый отряд. Истина
Шрифт:
Мерячение, которое также называют эмериком, «арктической истерией» или «лангутским припадком», — заболевание, очень распространенное среди местных лопарей, страдают им также и в некоторых других северных регионах. Генезис заболевания до сих пор не вполне ясен, сами больные связывают заболевание с происками подземных духов, за медицинской же помощью обращаются к местным шаманам. Эмерик проявляется в спонтанном повторении больными движений и слов друг друга, кликушестве, судорогах. Со слов местного населения, страдающие эмериком оленеводы в момент приступа способны предсказывать будущее, читать мысли, отличать правду
Подобные проявления, как мне казалось, могли быть весьма интересны Спецотделу ВЧК/ОГПУ. Они могли бы использоваться в сферах разведки и обороны, если бы их можно было сделать контролируемыми. Подробнейший доклад об особенностях и пользе мерячения был мною составлен в двух экземплярах, первый из которых был передан лично в руки товарищу Глебу Бокию, второй же — товарищу Белову. Полагаю, товарищ Белов уже ознакомил товарищей со своим экземпляром. Однако, поскольку товарищи настаивают на подробностях, не имеющих, на мой взгляд, отношения к научно-практической стороне вопроса, я готов изложить также и их. Постараюсь сделать это насколько возможно литературно — не сомневаюсь, что товарищи уже основательно подустали от косноязычия и казенного слога, а я все же не только ученый, но еще и в некотором роде писатель, так что отчего бы и не создать небольшое эссе, коль скоро товарищи любезно снабдили меня бумагой и ручкой.
Итак, по заданию академика Бехтерева наша экспедиция…»
«…морщинистое лицо с выдающимися желтоватыми скулами, приплюснутым носом и широко расставленными маленькими глазами оставалось неподвижным. Так мы сидели в чуме, друг напротив друга, минут пять или десять. За это время он не моргнул ни разу, и, судя по всему, он действительно не дышал, однако двое других нойдов не проявляли никаких признаков беспокойства. Потом Данилов чуть вздрогнул, со свистом втянул в себя воздух, закрыл глаза и запел. Даже не запел, заныл — тихо, гнусаво, покачиваясь из стороны в сторону, словно от боли. Двое других вскоре запели тоже. И закачались — в точности как и он.
— Давным-давно саами и чудь были братьями и вместе пасли оленей на этой земле…уыамм… — не открывая глаз, тихо проныл Данилов.
— На этой земле… уыамм, — подвывали двое других.
— Но однажды вышел из тундры Мяндаш — олень с золотыми рогами… уыамм-уыамм… И саамский нойд увидел, что дух оленя принадлежит саамскому племени… уыамм… а его брат, шаман из племени чудь, увидел другое. И каждый сказал, что олень принадлежит его племени… уыаммм-уыамм… И каждый вонзил нож в тело оленя в знак власти над ним… И олень пал… уыаммм- уыамм… и пошел брат на брата, и началась война за тело оленя… уыаммм-уыамм… И саами убивали чудь, своих братьев, а те убивали саами, пока все воины из племени чудь не пали. И кровь была на снегу… уыаммм-уыамм… Кровь людей и кровь оленя с золотыми рогами. И так лежали они. А потом олень с золотыми рогами поднялся с красного снега…уыамм…и подошел к каждому из убитых… уыамм… и склонился над лицом каждого… и прикоснулся к лицу рогами… И тогда все они открыли глаза… уыамм… Их глаза тогда стали белыми, как снег в тундре… Они встали и пошли за оленем… уыаммм-уыамм… И кровь под копытами оленя превращалась в красные камни… До сих пор много этих камней попадается в наших местах, и зовутся они «лопарской кровью». Это кровь лопарей и кровь, которую пролили лопари…
…И
Наконец Данилов перестал петь и раскачиваться. Он открыл глаза и сказал спокойно и тихо:
— На месте, где олень оставил рога, возник остров. Мы зовем его Роговый остров. Наши нойды и шаманы всех окрестных племен отвозят туда рога всех павших оленей в дар нашим подземным братьям, чтобы они нас простили. Но они не берут дары… Они злятся на нас…Иногда они входят в нас и мучают нас изнутри. Они заставляют нас петь и плясать вместе с ними… Они дают нам способность не дышать и не двигаться… Чтобы показать нам, каково это — лежать убитыми на снегу… Саамские лопари — наивный народ. Но когда белоглазый дух входит в нас, никто не может нас обмануть. Потому что подземные братья внутри нас, а они знают истину… Скажи, зачем ты искал встречи со мной, человек из большого города?
— Ваши люди сказали, что вы тяжело больны, — ответил я старику. — У меня есть лекарства. Я по образованию медик. Я могу вам помочь…
Данилов вдруг скорчился и схватился за живот, точно его кто-то ударил. То же самое сделали двое других стариков. Когда они снова выпрямились, Данилов сказал мне:
— Ты соврал. Белоглазые духи не любят, когда их обманывают. Они тогда злятся и кусают нас изнутри. Вот сюда, — старик ткнул себя пальцем в солнечное сплетение. — Они кусают нас вот сюда. А теперь скажи правду. Зачем я нужен тебе?
— Я хочу попасть внутрь скалы, — сказал я. — Хочу спуститься под землю. Говоря по правде, я не верю, что там живет чудь. Однако же ваша легенда возникла не на пустом месте. Я верю, что там, внизу, есть следы очень древней страны. Мы искали вход много дней — но так и не нашли. Вы или ваши люди — вы ведь знаете, где вход в пещеру? Тот, куда олень увел ваших братьев? Нам нужен проводник. Поэтому я к вам пришел.
Данилов вдруг засмеялся, не открывая рта, потом хрипло закашлялся.
— Ты просишь меня пойти с тобой вниз? — сказал он, хрипя. — Это невозможно. Я не стану тревожить подземных духов. И тебе не советую, человек из большого города.
— Мы не боимся духов, — ответил я старику. — Просто покажите нам вход и оставьте нас там.
— Подземные духи сожрут вас.
— Что ж, значит, мы принесем себя в жертву. Да, пусть так и будет. Считайте, что, приведя нас туда, вы просто приносите им богатую жертву.
Его скуластое лицо снова ненадолго застыло. Затем он почти улыбнулся.
— Да будет так, — сказал он, и двое других повторили за ним то же самое. — Но ты пойдешь вниз один, — добавил Данилов. — В твоих людях я чувствую страх. Я знаю, что они не хотят идти. Саами — мирный народ, их нойд — не убийца. Я не поведу людей против их воли. Я поведу только тебя.
— Хорошо, — согласился я. — Когда отправляемся?
— Через три дня, — ответил Данилов.
— Почему так нескоро?
— Я должен приготовить напиток. Скала не примет тебя, если ты придешь в нее таким, каков ты сейчас.