Первый урок чародея
Шрифт:
Сансет быстро выведал, что судья не занят, хоть секретарь и пытался пудрить нам мозги, набивая цену себе и начальнику. Джон без затей послал его в известные места, нагло отодвинул в сторону и ворвался в кабинет. Секретарь поднял хай, судья возмутился, но Сансет спокойно ответил:
– Я касаемо последнего дела.
– Уйди, – тут же приказал судья секретарю и подозрительно покосился на меня.
– Смит помогает с аркой, – сказал детектив, – Дункан в курсе.
– Ладно, садитесь. Посмотрим что у вас.
– У нас немного, – сказал Джон, проигнорировав
– Что? Мой… Саймон? Ты ради этого пришел?! – разозлился судья. – Да он к любой юбке клеится. Если достаточно выпьет – то и портовой шлюхой не побрезгует!
– Мне стоило сразу к нему ехать?
– Если ты за разрешением, то оно у тебя есть! А теперь – вон отсюда и не беспокой по мелочам!
– Как скажете, л-лорд, -Джон вложил в голос столько же яда, сколько было гнева в речи судьи. У этих двоих явно была старая история. Возможно, пойди разговор по-другому, я бы замолвил словечко против кавалера и Фейрберна, но с таким накалом страстей это было чревато. Я тактично промолчал и убрался из кабинета вслед за детективом.
От Кеттла я ожидал квартиру в Нью-Хай или дом в Сангардене по соседству с вампирами, но тот проживал в довольно уютном двухэтажном домике за парком, практически в пригороде. Район за спокойствие получил название Слипгарден и сочетал идеально подстриженные газоны с вековыми деревьями, что остались здесь от старого леса. Практически в каждом дворе была пара своих дубов-вязов, на фоне которых терялись строения, впрочем, баронет выделился. Зачем-то ему понадобился большой деревянный амбар на заднем дворе, который дважды превышал размер дома и в плане тонких энергий фонил стихиями.
Был у Кеттла и старый дворецкий, который с кирпичной миной сообщил нам, что хозяин спит.
– В три часа по полудню? – не поверил я.
Оказалось у него распорядок почти что вампирский. Разгильдяй только в семь утра вернулся с очередного кутежа, но не мог уснуть, поскольку чувствовал себя плохо. Сансет не стал затягивать, продемонстрировал жетон и попросил разбудить. Нас провели в уютную домашнюю гостиную, что живо напомнила мне дом в Авоке, и подали чай.
Саймон спустился через десять минут. Глаза красные, кожа бледная, волосы всклокочены, запах перегара разил как свежеразрезанная луковица, и только синий халат с золотыми вензелями сохранял остатки приличного образа джентльмена.
– Утро… – Саймон зевнул во всю пасть, обдав нас новой порцией продуктов распада алкоголя, – доброе, джентльмены. Что привело вас в такую рань?
– Напоминаю, сэр, – чопорно сказал дворецкий, – что мистер Муди уже не единожды советовал вам не отвечать на вопросы без его присутствия.
– Точно… Вы не против, если мы его сюда вызовем? Боюсь, дорогу в контору или участок мой желудок не осилит.
– Я распоряжусь подать завтрак на три персоны, – сказал дворецкий.
– На две, – поправил Кеттл.
– На три! – сказал старик и начал гордо удаляться, но был остановлен мной. С такими перекусами я скоро в штаны влезать перестану.
– На одного, уважаемый. Мы с детективом-инспектором только отобедали.
– Как скажете, сэр, – согласился дворецкий. – На одного.
– Я не понял, кто здесь хозяин? – излишне активно возмутился разгильдяй, отчего тут же позеленел и рванул вперед дворецкого. Через несколько мгновений до нас донесся звук выворачиваемого наизнанку желудка.
– Начинаю думать, – сказал я, – что Кейт с судьей были правы.
Сансет покачал головой.
– Не нужно быть гением, чтобы творить гадости. Достаточно желания.
– Арку он бы не осилил, – сказал я.
– У него достаточно денег, чтобы нанять того, кто осилит.
Тут я должен согласиться. Деньги – универсальный ресурс, которым можно заменить многое. Личные качества, вроде принципов и морали, не являются исключением.
– Кто этот Муди? – спросил я.
– О, он как раз один из тех, кого ты искал.
– Тогда почему он работает на этого… – я махнул рукой в сторону дверного проема, через который снова прилетели звуки выворачиваемого желудка.
– Отец Гарольда был дружен со старым баронетом еще до того, как тот стал судьей. По слухам прежний лорд-судья вверил ему заботу о дочери перед смертью, а дама Кеттл просила его сына позаботиться о своем.
Ждать поверенного пришлось больше получаса. За это время Саймон основательно проблевался, принял противопохмельное зелье и стал лениво ковырять овсянку с медом на молоке, пытаясь всучить нам тосты с джемом, пока дворецкий не смотрит. Это было столь нелепо, что я все больше склонялся к мысли об отработанном образе. И еще больше в этом уверился, когда Саймон сменил поведение с приходом поверенного – невысокого, невыразительного человека в строгом сером костюме с черным кожаным портфелем.
Мы все вышли на веранду с видом на амбар, разлили чай и начали беседу.
– В чем обвиняется мой клиент? – спросил мистер Муди.
– Бог с вами, Гарольд, – сказал Сансет, – если бы против сэра Саймона были выставлены обвинения, мы бы разговаривали в участке. Пока он только свидетель, поэтому я надеюсь на откровенный разговор.
Гарольд кивнул.
– Ну, «пока» мой клиент свидетель, я надеюсь вопросы не будут слишком откровенными.
– Будут, – парировал детектив. – Не по моей прихоти, а из-за его поведения. – Не дав адвокату возразить, Джон сразу задал вопрос. – Сэр Саймон, где вы провели ночь с тридцать первого мая на первое июня?
– О, – оживился баронет, – жаркая…
– Сэр Саймон! – повысил голос поверенный и уже намного тише добавил. – Пользуйтесь мозгами.
– Ну, как бы… Об этом и так все скоро узнают, – пожал он плечами. – Ту ночь я провел с дамой.
– Имя? – спросил детектив.
– Затронута честь… – начал было поверенный, но Кеттл не стал отпираться.
– Нина Грач.
Я поперхнулся чаем, а у детектива с адвокатом отвисли челюсти. Последний с выражением глубочайшей муки прикрыл глаза ладонью.