Первый выстрел
Шрифт:
— Это если я проиграю, — сказал Тимиш, не переставая улыбаться. — А если гимназер будет «пасти задних» и откажется снимать, тогда вы с него снимете. Так?..
— Бей! — скомандовал Гога, и две руки ударили сверху.
— Сгорят твои деревяшки! — Гога потряс над головой коробкой спичек.
— Нехай буде гречка, абы не суперечка! — бросил Тимиш.
До конца катка было шагов полтораста.
— Вперед! — крикнул Гога после того как, внезапно рванувшись вперед, опередил противника на добрую
— Ты неправ, Гога! — сказала Тата.
— Неправ! — повторили за ней Нина и Таня.
— Переиграть! — закричали Юра, Алеша и Борис.
— Подумаешь, испугали! — проворчал Гога.
Снова Гога и Тимиш стали рядом, а сбоку пристроились и все остальные, которым тоже не терпелось показать свои силы.
6
Гога, как и в первый раз, вырвался вперед еще до команды. Однако Тимиш ждал этого и ринулся почти одновременно с ним. Татина команда «Вперед!» прозвучала, когда они оба уже мчались.
Гога шел сильными, широкими махами, а Тимиш — коротенькими рывками, частил. Они одновременно ткнули ногой в снежный вал на другом конце катка и сейчас же помчались обратно.
Зрители подбадривали их криками. Гога напрягал все силы, но все же Тимиш опередил его на два шага.
Когда Гога остановился, Тимиш радостно закричал:
— Ну шо, бачили очи, чие сало ели?
— Ты не скользил. Ты бежал по льду. Это не по правилам! Не считается! — кипятился Гога.
— Хлопцы, дивчата! Разве мы договаривались, как бежать, на длинных махах или на коротких? — обратился к зрителям Тимиш.
— Не договаривались! Не было такого условия! Нет таких правил!.. — закричали мальчишки.
— Ты проиграл, Гога, — заявили Нина, Таня и другие девочки. — Надо по-честному!
Но Гога не сдавался.
— Никто не поверит, чтобы на деревяшках можно было обогнать острые стальные «норвеги».
— А ну, покажи свою остроту, подыми ногу! — крикнул Тимиш, подъезжая, и первый согнул ногу в колене, показывая полозок своего конька. — У кого острее? Мне дядько Антон сделал лезо из сабельной стали, оно острое як бритва, а твое — як тупой топор. Пощупай!
Гога недовольно потрогал конек Тимиша и отъехал.
— Не снимешь башмаки с коньками, всей громадой снимем, как ты сам учил! — настаивал Тимиш.
— Пари надо выполнять! — вмешался Юра, радуясь позору Гоги.
— Черт с ним! Я ему старые пришлю! — зло буркнул Гога.
— Нет! Уговор дороже денег, — не сдавался Тимиш. — Снимай эти!
— Да кто ты такой, чтобы командовать мной? Радуйся, что отдаю старые!
— А ну, хлопцы, снимайте с гимназера башмаки с коньками!
Приятели Тимиша веселей ватагой подъехали к Гоге.
— Назад, мужичье, и вон с катка, пока мы вам не накостыляли! —
— Ну ты, благородие, не очень шуми, снегом накормим! — послышалось в ответ.
— Вон с катка! — еще громче кричал Гога.
— Сам вон с нашего катка! Ваш у моста! — кричали ребята.
— Бежим, девочки! — истерически звала Тая с берега. — Они сейчас будут драться!
— Черт с тобой! Вместе со старыми коньками я отдам тебе свои ботинки, в которых пришел сюда. Дойду только в них до дома. Пригодятся тебе по бедности!..
— Милостыни не треба! — крикнул Тимиш. — Ну-ка, панычи, разъясните нам, сельским хлопцам, чи то правильно, чи то благородно не держать слово?
— Дал слово — держи! — сказал Юра.
— Дал слово — д-держи! — как эхо, отозвался Алеша.
— Гога, глупо упрямиться! Тебе что, в самом деле жалко? Не надо было заключать пари! Отдай, не позорься!.. — сыпалось со всех сторон.
— Если честью не снимешь коньки, пустобрех, поможем снять. Ну! — все более зло насмехался Тимиш.
— Да что ты пристал? Что ты хамишь? Пороли вас мало… бунтовщиков! — крикнул Гога.
— Ну, ты полегче на поворотах… погорелый помещик! — послышалось в ответ.
— Это я — погорелый помещик?
— Не меня же в пятом году палили, тебя!
— Вот ты о чем! Да за такие угрозы знаешь что будет тебе?
— А я не угрожаю, не бреши!
— А я вот расскажу отцу. Еще вспомнишь меня! Как твоя фамилия?
Тимиш сжал губы и потупился.
— Ага, испугался! Молчишь!.. Как его фамилия, хлопцы?
Ребята угрюмо молчали.
— Это Тимиш, Тимофей Нечуй… ведьмин сын, — подсказал семинарист Сашка Евтюхов.
— Нечуй?.. Постой! Не твой ли отец был сослан за поджог скирдов в имении деда?
Тимиш молча зло смотрел Гоге в глаза.
— Молчание — знак согласия! — обрадовался Гога. — Яблоко от яблони недалеко падает. Обогнал потому, говоришь, что полозки сделаны из сабли. А сабля откуда? С убитого казака? Вот я скажу отцу. Он прикажет уряднику, и тот заставит тебя и твою мать-ведьму заговорить. А теперь со всей своей шайкой катись вон с катка!
— Мы тебя, пустобреха, не испугались, — отвечал Тимиш. — Сам уматывай, пока коньки не сняли и снегом не накормили. А еще благородным себя считает!
Тимиш двинулся к Гоге. Девочки закричали.
Гога попятился, потом быстро сунул руку в карман шинели, выхватил маленький пистолетик монтекристо, заряжавшийся одним патроном, направил его на Тимиша, взвел курок и крикнул:
— Не подходи!
Тимиш остановился и предостерегающе поднял руку. Раздался слабый хлопок. Все замерли. Тимиш стоял все так же, с поднятой рукой, и всем было видно, как по его ладони стекает кровь и капает на снег…