Пес и волчица
Шрифт:
В тот год ему исполнилось двадцать пять лет, и семь из них он провел в армии. Его отец был небогатым римским колонистом в Самнии, где обширные поместья еще не вытеснили мелких землевладельцев. Дела старика шли не слишком успешно, но все же, чуть лучше, чем у многих. Ему удалось доказать наличие годового дохода в четыреста тысяч сестерциев, что давало право на вхождение в сословие всадников. Так у Севера-старшего на пальце появилось золотое кольцо[18]
, а у его троих сыновей возможность сделать карьеру. Квинт был младшим. С детства наблюдая, как надрывается отец, у которого и рабов-то было --
, что, впрочем, никак не отражалось на его старших братьях. Его детство прошло в годы великих подвигов обожаемого легионерами и беднотой Гая Мария, победителя Югурты, кимвров и тевтонов, создателя армии нового образца, первого из римлян, кто стал семикратным консулом. Уже в шестнадцать Квинт был готов бежать и записываться в легионы. Рядовым, разумеется. Но с младых лет способный обуздывать свои страсти, все взвешивать и просчитывать, он подождал два года и легко победил на выборах трибунов, обойдя других, таких же, восемнадцатилетних кандидатов, рвущихся начать свою карьеру.
Итак, он встал под знамя Орла. Новоиспеченный трибун попал в легионы проконсула Тита Дидия, воевавшего в Ближней Испании с кельтиберами. Непосредственным начальником Севера стал его тезка, родственник Мария, легат Квинт Серторий. Война протекала удачно и в следующем году, уже после окончания положенного года службы молодого трибуна, проконсул получил заслуженный триумф. Отличившийся на этой войне Север был замечен, ему было предложено остаться на службе. Предложение он принял.
Два года спустя случилось одно из тех событий, что, несмотря на кажущуюся незначительность, круто поворачивающих течение Истории. На что, конечно, обращают внимание лишь много позже, когда уже пролиты реки крови и в бешеный, все затягивающий водоворот засасываются все новые человеческие судьбы... Ведь как все было просто вначале. Стоило лишь чуть-чуть задуматься о последствиях. Если б да кабы...
Италики, уже многие годы, живущие в пределах Римского Государства, но не имеющие гражданских прав внесли предложение в Сенат о предоставлении им этих прав на основании союзнических обязательств, исчисляемых десятками (кое-где и сотнями) лет.
Сенат предложение отверг.
На этом терпение италиков закончилось, и они начали скрытно готовиться к войне. Они провозгласили создание государства Италия, избрав своим знаменем изображение быка, попирающего волчицу.
Вначале все шло весьма неудачно для Рима. Был обращен в бегство консул Секст Юлий Цезарь[20]
. Потом понес большие потери один из легионов второго консула. Хитростью был взят лагерь легата Квинта Цепиона. В Риме был принят закон, по которому запрещалось устраивать похороны погибших в Городе, дабы не снижать боевой дух граждан.
В сложившихся условиях римляне пошли на уступки и дали гражданские права племенам, еще не принявшим участия в войне. Это не слишком помогло. Тогда было объявлено о том, что гражданские права будут даны тем, кто сложит оружие в двухмесячный срок. Это раскололо государство Италия и дальше дела римлян пошли гораздо лучше.
Особенно сильно в деле усмирения италиков преуспел Луций Корнелий Сулла. В прошлом он был близким
Север служил в войсках марианцев. мотался по горам с победами и поражениями. Он не был самнитом, но Самний, его родина, была объята пламенем. Тем паче ему пришлось по душе то, что Марий, в отличие от Суллы по большей степени старался с противником договориться, а не жечь его. К концу трехлетней войны симпатии уцелевших италиков, с некоторыми вождями которых Северу довелось завести знакомство, целиком были на стороне партии Мария.
Казалось, страсти улеглись, и наступает мир, однако дальше началось нечто немыслимое.
Царь Понта Митридат VI Эвпатор, воспользовавшись междоусобицей в Италии, в союзе со своим зятем, царем Великой Армении Тиграном устроил в Вифинии и Каппадокии, союзных Риму землях Малой Азии, массовую резню римлян, убив восемьдесят тысяч человек. После чего разбил три римских армии в Малой Азии и вторгся в покоренную Римом Грецию. Рим среагировал немедленно. Спешно готовились легионы, верховным командующим которых был назначен Сулла.
Старик Марий обезумел от ревности и интригами добился пересмотра решения. Сулла в ответ на это созвал собрание войск и произнес великолепную речь о том, что с ним на Востоке каждого солдата ждет баснословная добыча, а Марий -- старая развалина и помеха в этом без сомнения блестящем походе. После чего он с пятью легионами двинулся на Рим "спасать Город от тирана".
Сенат, который был несвободен в своих действиях и полностью послушен воле Мария, послал к Сулле двух преторов, чтобы договориться и остановить последнего. Но преторы, как большинству в Риме показалось, не поняли происходящего и говорили перед Суллой и его солдатами столь надменно, что легионеры пришли в ярость, избили и разогнали ликторов[21]
, охранявших послов, а их самих раздели догола и прогнали в Рим. Вечный Город впал в уныние. Сулла продолжал продвигаться вперед и подошел к стенам Рима в районе холма Эсквилина. Марианцы были в отчаянии. Их вождь начал освобождать рабов и давать им оружие для защиты города. Новые послы просили повременить, уверяли, что Сенат восстановит справедливость, что будут изданы соответствующие постановления.
Сулла покивал головой, с послами согласился, а когда они отбыли, начал штурм. Прорвавшийся в город отряд Луция Базилла был остановлен толпой безоружных граждан, умолявших прекратить кровопролитие, но Сулла, потерявший все свое хладнокровие, приказал поджигать дома и сам с факелом в руках бросился вперед...
Марианцы были разбиты. Старик с сыном и остатками сторонников бежал на корабле в Африку.
Сулла остался хозяином положения. Заочно осудив на смерть Мария, спешно насадив своих ставленников, где только можно, он отбыл с легионами в Грецию, которую активно прибирал к рукам Митридат.
Однако младшим консулом в тот год, к неудовольствию Суллы, все же был избран марианец, Корнелий Цинна. Он поклялся в верности Сулле, но немедленно нарушил клятву, едва последний корабль полководца отбыл из Италии. Марианцы воодушевились и немедленно занялись реваншем.