Пёс империи
Шрифт:
– Лучше прийти заранее перед выездом.
– Хорошо, благодарю.
– Как вас записать, – держа в руке раскрытую тетрадь, худой подошел к Кинту.
– Я Родд Жакье, имя моего друга Тирр Кобъе, как звать проводника, – Кинт пожал плечами, – понятия не имею… он кочевник.
– Кочевник не важен, их тут много и все на одно лицо, – записав имена и что-то там себе еще отметив, худой захлопнул тетрадь и указал Кинту на судью.
– Благодарю, – Кинт развернулся и подошел к судье ожидавшему окончания процедуры сдачи оружия у окна и наблюдавшему за тем, что происходит на улице, или он делал вид, что наблюдает.
– Итак, – судья ожил, когда Кинт
– Предельно, предельно ясно уважаемый, – Кинт улыбнулся и внимательно осмотрел всех присутствующих, прежде чем покинуть помещение.
– Отдыхайте, – позволил судья, махнул рукой на Кинта и стал рассматривать какие-то тетради с записями на одном из столов, – и помните, вам к обеду завтрашнего дня надо покинуть наш город.
– Так и сделаем, – Кинт поклонился присутствующим и вышел.
Глава тридцатая
Ночлежка при постоялом дворе оказалась так себе, не совсем чисто в комнате, стены и перекрытия настолько тонки, что было слышно спор посетителей харчевни внизу и стоны продажной девицы за стеной. Впрочем, это не помешало Кинту выспаться на широком деревянном топчане с соломенным матрасом. Он уже полчаса лежал с открытыми глазами и, не моргая, сверлил взглядом доски потолка, в желудке вдруг громко заурчало…
– Тебя разбудил твой живот, вздохи разврата за стеной или публика внизу? – поинтересовался Тилет, он с кислой миной сидел у окна, виртуозно вращая меж пальцами рукоять клинка с широким лезвием, и созерцая унылую картину улицы городка на фронтире.
– А ты так и не спал? Зря, нам еще сутки без остановки ехать.
– Пытался, но так и не смог… проводник вон наш, – Тилет кивнул в окошко, – тоже неплохо выспался на конюшне, оттуда наверно все мухи улетели.
– Предлагаю купить припасов и выезжать, поужинаем на привале, подальше отсюда… странный городок.
– Согласен.
Так и сделали, пока Вонючка готовил лошадей, Тилет накупил всякого съестного у хозяина харчевни, а Кинт отправился в контору судьи предупредить о выезде. Опечатанный сверток, как и договаривались, вывезли из городка помощники местного судьи, все прошло гладко, Кинт все искал подвох, постоянно был начеку и лишь когда двое судейских скрылись за поворотом улочки на окраине, а все оружие оказалось у своих владельцев и заряжено, Кинт немного расслабился…
– Успокойся, – прокомментировал Тилет, наблюдая как Кинт забравшись в седло, сначала посмотрел вслед судейским в окуляр подзорной трубы, а затем осмотрел горизонт, – сдается мне, что избавиться от чужаков в городке это для них как гора с плеч, а то чего от нас ожидать, а? То-то!
– Понимаю, но как-то… – Кинт сложил подзорную трубу и убрал ее в футляр на поясе, а потом указал кочевнику направление рукой, – ты знаешь куда, едем дотемна, потом найди тихое место, остановимся на ужин.
Актур
Огромный город встретил гостей шумом, грохотом и невероятной толчеей на перроне железнодорожной станции. Столичный экспресс прибыл в Актур утром, Григо благоразумно предложил остаться в вагоне, пока не схлынет толпа пассажиров и встречающих. Наконец, когда на перроне стало не так многолюдно, Григо вышел из вагона и присвистнул, позвав носильщика – жилистого и долговязого парня с тележкой на больших колесах. Тот сразу поспешил к нему, толкая перед собой тележку и ловко объезжая людей и чугунные колонны, на которые опираются клепанные металлические фермы стеклянной крыши вокзала.
– Если господину нужна гостиница, я за пару медяков посоветую лучшую из них! – сразу заявил носильщик, подкатив тележку к двери вагона.
– Просто отвези все к стоянке фургонов, – ответил Григо и отступил назад, показывая рукой на проход, – вещи в четвертом купе.
Дайм крутил головой по сторонам, с удивлением и любопытством разглядывая людей и причудливую архитектуру вокзала, крепко держа мать за руку. Впереди шел Григо, немного прихрамывая и опираясь на трость да поглядывая за носильщиком, который, пыхтя, толкал перед собой тележку с чемоданами и саквояжами. На привокзальной площади, среди еще не разъехавшейся публики, Григо заметил девушку, в строгих одеждах – платье до пят, ворот под горло и шляпка с поднятой на поля черной вуалью. Девушка держала в руке деревянную табличку, на которой было аккуратно выведено мелом «Сэт Григо», и подходила ко всем молодым особам, что прибыли на столичном экспрессе.
– Постой-ка приятель, – Григо постучал тростью по плечу парня-носильщика и повернулся к Сэт, – похоже, тебя встречают.
Девушка с табличкой увидела, что на нее указали и, чуть приподняв от земли платье, поспешила к Сэт.
– Доброе утро! Вы мадам Сэт Григо?
– Да, – Сэт кивнула и чуть присела в поклоне.
– Меня прислал вас встретить распорядитель императорской галереи, и вообще, я буду помогать вам во всем… Какой милый мальчик, – она погладила Дайма по голове.
– Это мой сын Дайм, мой отец… – представила их Сэт.
– Мое почтение, Ян Григо, – приподнял он шляпу.
– Мэд Виш, помощница распорядителя императорской галереи… Вы привезли с собой картины? – с волнением осмотрела она тележку носильщика.
– Картины сданы в багаж, а он будет готов к выдаче только вечером, – развела руками Сэт, – так нам сказали на станции в Конинге.
– Отлично! Нас ждет фургон, поедемте, я помогу вам разместиться в гостинице, а вечером, если передадите мне багажный талон, я сама все устрою с перевозкой картин в императорскую галерею.
– Было бы неплохо, – Григо достал из кармана картонку талона и передал ее Мэд.
– Благодарю… Что ж идемте за мной.
Усевшись в салоне фургона у окна, Дайм, раскрыв рот, разглядывал улицу, дома, людей и всевозможные средства передвижения, каких он никогда не видел, например вагончики трамвая, что парами, позвякивая и стуча колесами ехали по узким рельсам на мостовой или на металлических фермах на уровне окон второго этажа над широкими улицами столицы. Еще были длинные фургоны с большими окнами, за которыми, сидя на сиденьях или стоя, ехали горожане. На больших перекрестках стояли городовые в парадной форме, белых котелках и белых перчатках по локоть, которыми они указывали направление транспорту. Людей и транспорта, особенно на центральных улицах, действительно очень много и очень шумно. Наконец, фургон свернул на улицу, что шла параллельно набережной и, проехав пару кварталов со зданиями в три – четыре этажа, въехал в ворота высокого кованого забора, что огораживал длинное двухэтажное здание с колонами, поддерживающими большой балкон над крыльцом.