Пёс имперского значения
Шрифт:
А и чёрт с ними, с французами, не они сейчас погоду в Европе делают. Так, что-то вроде рыбьего зонтика в большой политике. Вот англичане — это вечная головная боль. И тем не менее, судя по некоторым косвенным признакам, Великому Княжеству Литовскому предстоит принимать прямое участие в обезболивающих мероприятиях. А как же не хочется ввязываться, уж слишком опасны британские бульдоги. Но с другой стороны — куда деваться? Непонятны, бессмысленный, и абсолютно нелогичный жест Советского Союза, фактически и создавшего княжество, требовал ответной любезности. Нет, напрямую об это никто не говорил, да и не скажет
Машина свернула с дороги, считавшейся шоссейной, на просёлочную, и пассажиры вздохнули посвободнее, чего нельзя было сказать о сопровождающих и охране. Укатанная грунтовка мягко покачивала автомобиль, но пыли стало ещё больше. Что здесь будет твориться после первого же дождя, даже представить приятно, — не то что танки не пройдут, лошадь по брюхо увязнет. Вот она что из себя представляет — "Линия Сталина"! А ещё, говорят, на старой границе разместили особые войска…..
Днепровско-Бугский канал. Два часа спустя.
Капитан Кузнецов, командир отдельного батальона специального назначения, разглядел приближающихся гостей издалека, благо к высокому росту прибавилась и высота плотины, на которой он стоял, командуя своими…, хм, почти солдатами. Спецназ — название, конечно, гордое. Особенно если не знать о существовании недавно созданного Особого Отдельного Корпуса Специального строительства. Он был организован сразу после Госкомиссии по приёмке Беломоро-Балтийского канала, практически на следующий день, как расстреляли руководство стройки и признали результаты проделанной работы неудовлетворительными.
И вот судьба-злодейка, вернее Родина, приказала, и бывший зека, он же бывший каналоармеец Максим Фёдорович Кузнецов, получил капитанские погоны на плечи, батальон в нагрузку, и отправился реконструировать гидротехнические сооружения на недавно освобождённые территории. Вот только у кого повернулся язык поименовать гордым словом несколько деревянных запруд, укреплённых корзинами с землёй? Их легче заново сделать, чем ремонтировать. Только не с кем. Не с этим же сбродом, от которого с удовольствием отказались не только в частях, но и в лагерях Дальстроя. Только опыт учителя физики в старших классах и метровый лом помогали поддерживать дисциплину и качество работы.
— Товарищ капитан, к нам начальство едет! — один из бойцов, сколачивающих опалубку, показал топором вдаль.
— Вижу….
— А если там генерал будет, команду "смирно" подавать?
Услышав новость, половина спецназовцев побросала инструмент. Кузнецов многозначительно похлопал ломиком по ладони:
— Как вы мне дороги…, бойцы!
— Почему, товарищ капитан?
— Потому! Это, во-первых. А во-вторых, я и без генералов научу вас советскую власть любить нежно и трепетно. Быстро за работу!
Подчинённые, у половины из которых за плечами срока большие, чем сейчас лет начальнику, недовольно ворча занялись делом. И ничего не поделаешь, за невыполнение приказа командир имеет право расстрелять на месте. Это бы ещё не так страшно, расстрелял, и всё, но за неимением в части огнестрельного оружия, уставом предусматривалась возможность проведения процедуры расстреляния при помощи подручных средств.
Комбат расправил складки гимнастёрки, камуфлированной пятнами
Два бойца, крутившие самодельную бетономешалку, сделанную из керосиновой бочки, проводили командира взглядом и возобновили прерванный было разговор. Один, старший по возрасту, говорил другому, подпуская в голос покровительственные нотки:
— Да не переживай ты так, Васёк! Может ещё разберутся, отпустят твоих. Времена нынче другие, не двадцатый год.
— Хорошо тебе говорить, Евстигней Корнеич, — молодой солдат сплюнул сквозь зубы. — Твои в колхозе небось?
— А то! Чай не голодранцы какие. Жена вот пишет, что не меньше тридцатки на трудодень выходит. Да двое сыновей ещё…. А по осени и долю в прибыли с урожая обещают.
— Вот и говорю — хорошо. А мои по указу о разбеднячивании в совхоз загремели на голый оклад.
— Жёстко с ними…. Ладно, не грусти, это не на всю жизнь. Исправятся, осознают, работать нормально научатся….
— Неплохо бы, но ведь пьёт батя-то.
— А с чего он?
— Ну…, десять лет председателем комбеда был.
— Да, тяжело ему будет. А сколько дали?
— Прокурор сказал — пока на самолёт не заработает. Так и в приговоре записано.
— Нихрена себе!
— И я про то же. Думаешь, от хорошей жизни из поваров в спецстройбат попросился? Больше половины денежного довольствия отсылаю.
— Я слышал, — Евстигней Корнеевич понизил голос, — после сдачи плотины премию дадут.
— Точно?
— Вот тебе истинный крест с серпом и молотом. Не знаю, правда, по сколько, надо у капитана спросить. Слушай, а твоему отцу какой самолёт нужен, истребитель или бомбардировщик?
— Да не его самого, а деньги…., - Вася замолчал, привлечённый гулом над головой, а потом спросил: — Слушай, Корнеич, а вон тот, что над нами, дорого стоит?
— Нам с тобой лет двадцать работать, — старый солдат поднял лицо к небу. — Неплохая машина, хоть пассажиров катай, хоть десант выбрасывай.
Спецназовцы замерли, заворожённые красивым зрелищем — за летящим самолётом распускались белые купола парашютов.
— Это чего?
— Вроде бы десант, Васёк.
— Наши тренируются?
— Не похоже. Чего бы нашим тут делать, они все сейчас в бывшей Румынии. Газет не читаешь?
— Значит интервенты, дядя Евстигней? Бежать надо!
— Стой, придурок, не в ту сторону! Это наши трофеи летят. Эх, как подфартило-то! Пошли.
Василий не мог понять, почему надо бежать именно к парашютистам, а не от них, но послушал опытного товарища, попавшего сюда за излишнюю любовь к трофеям в недавнем Освободительном походе. Тем более и половина батальона бросилась туда же, не выпустив из рук инструмента. Таскать с собой бетономешалку было несподручно, а вот вовремя подвернувшаяся лопата оказалась как нельзя кстати. Вдруг тем, кто появится без инструмента, комбат не разрешит участвовать в разделе добычи? А деньги лишними не бывают….