Песчаный блюз

Левицкий Андрей

Ветер зашевелил густые черные волосы. Большие, темные, немного раскосые глаза в упор смотрели на меня.

– Ну да, баба, – кивнул я. – Так и знал. Да еще и цыганка.

Она молчала, осторожно трогая плечо, где была порвана куртка.

– Зачем следила за мной? – повторил я.

– Следила? – Девушка пошевелил густыми бровями. – О чем ты? Как следила?

– Через передатчик у меня в трюме. А у тебя в авиетке был приемник.

– Не было там никакого приемника! То есть был, но это для связи с Ульем…

– Ты

помощница Богдана? Напарница? Что вы двое затеяли?

– Слушай, доставщик! Поцелуй меня симбиот, я вообще не понимаю, о чем ты толкуешь!

На лице цыганки было такое неподдельное удивление, что я нехотя убрал «шершень».

Ее зрачки вдруг закатились, почти исчезнув из виду, голова склонилась к плечу – девушка свалилась бы обратно на палубу, если бы я не поддержал ее за плечо. Она ухватилась за меня. Слегка привстав, я оглянулся – мы пересекли примерно треть равнины, танкер еще не показался.

– Слушай, а можно мне малеха подлечиться? – спросила цыганка. – А то я башкой сильно трахнулась об фонарь, когда машина упала, лобешник рассадила, да потом ты еще прикладом по затылку, вот спасибо… Есть у тебя, к примеру, змеиное масло? И воск из кактусовых деревьев? Недурно заживляет, если намазать побольше. Я из Гильдии, зовусь Эви. А ты кто такой?

Снова оглянувшись на равнину, я убедился, что погоню не видать, и зашагал в рубку.

Пришлось отдать ей почти весь запас купленных в Рязани бинтов. Разобравшись с ранами, цыган-капилот по имени Эви попросила воды и жадно вылакала целую кружку.

– Доставщик, ты меня не бойся, – сказала она, садясь под ограждением и устало прикрывая глаза. – Я тебе по гроб жизни благодарна, всякое такое… Но сейчас мне передохнуть чуток надо. Плохо мне, башку крутит. Я понимаю, для тебя это все неожиданно, как… как авиетка на голову, но я в себя приду, тогда уж поговорим, заметано? Только ты того… не сбрасывай меня в песок, пока я дрыхнуть буду. И стрелять в меня не надо, слышь? И вот еще что… Я из авиетки захватила – держи. Как знала, что пригодится.

И она снова закрыла глаза.

* * *

Шар из тусклого металла, который Эви достала из сумки на ремне и отдала мне, оказался бомбой, хотя чтобы понять это, пришлось повозиться. Внутри одной полусферы прятался искровой воспламенитель и трубка с гремучей ртутью, вокруг, словно лепестки, овальные стеклянные баллончики. Вторая половинка была заполнена спрессованным тротилом. Надо же, какие штуки в Гильдии делают. Я слышал, что небоходы их с дирижаблей швыряют, чтобы взрывать всякие цели внизу, но не знал, что бомбы еще и горючей смесью заряжают.

Эви пришла в себя, когда я притормозил среди деревьев. Хромая, подковыляла к рубке, увидела бомбу в моих руках и сказала:

– Это ты правильно. Умеешь пользоваться?

Я покачал головой:

– Ни разу не доводилось.

– Так дай я.

Скинув

куртку, под которой оказалась короткая черная майка, цыганка потянулась к шару, но я отвел ее руку.

– Эй, да ладно, доставщик, – хмыкнула она. – Нам омеговцев остановить надо, они ж за нами прутся.

– За тобой, а не за нами, – поправил я.

– Ну, вообще-то за мной, но сейчас по следам твоей машины едут. И если я в сторону по-тихому отвалю, то они и не заметят, дальше будут тебя преследовать, пока не догонят. Мне только совесть не позволяет бросить слабого мужчину на произвол судьбы. Давай бомбу.

Отдав ей шар, я вспомнил огромное существо, появившееся как раз перед всей этой заварухой… нет, кажется, оно не связано с авиеткой и омеговцами. Хотя вообще-то делать какие-то выводы рано, надо сначала хорошенько потолковать с цыганкой.

Когда я остановил «Зеба», Эви спрыгнула с кормы, присела в колее и стала закапывать бомбу.

Я задумчиво постучал костяшками пальцев по штурвалу. А не врубить ли оба движка, пока она там возится, и не стартануть отсюда на всех порах? Зачем мне сдалась эта цыганка?

Хотя нет, она права: омеговцы сейчас по моему следу идут, то есть по следу «Зеба». Ладно, надо-таки для начала выяснить, что вообще происходит, а уж потом решать, как дальше поступить. Эви тем временем закончила с бомбой и полезла обратно. Я сразу поехал, то и дело выворачивая руль, чтоб не давить деревья. Те, впрочем, оказались необычно гибкие – они словно раздвигались перед острым носом машины, скрипя, елозили по бортам и резко выпрямлялись позади. Ветки дрожали, с них сыпалась чахлая листва.

– Бомба сработает? – сказал я, когда Эви показалась в дверях рубки.

Она кивнула.

– Танкер тяжелый, под гусеницей трубки лопнут, карбид с водой смешается, пламя в запал попадет и…

– Понял, – перебил я, – гремучая ртуть заряд подорвет.

– Доставщик, да ты у нас проницательный, как не знаю кто. Гляди-ка, вечереет уже.

Роща оказалась небольшой. Когда мы выехали из нее, впереди открылась обширная пустошь, изрезанная трещинами. Над некоторыми поднимались столбы пара, между другими виднелись пологие холмы – конусы холмовейников.

– Вечереет, – повторила цыганка. – Доставщик, ты такой разговорчивый – страсть. Уже я просто-таки устала от твоей болтовни. Как тебя звать-то хоть, скажешь?

– Музыкантом кличут, – ответил я, вглядываясь в унылый пейзаж за лобовым стеклом.

– И куда ты едешь, Музыкант?

Я покосился на нее – Эви стояла в дверях, сложив руки на груди и выставив вперед ногу. В целом она была ничего так девчонкой, с большой грудью, большими глазами и длинными ногами, а что еще можно требовать от женщины? Ну разве что уступчивости, покладистости и чтоб поменьше болтала. С последним, впрочем, у цыганки были явные проблемы.