Пещера каменного змея
Шрифт:
– Конечно, - маршал кивнул. – Для человека, проведшего молодость в кавалерии, вполне естественно доверять исключительно живым существам.
Уильямс прищурился. Его собеседник оказался на удивление наблюдательным и проницательным.
– Мозоли на ваших ладонях. Осанка и взгляд, которым вы оглядываете пейзаж за окном, - попутчик правильно оценил выражение лица проповедника. – Моя работа располагает к развитию определенного рода навыков. Если, конечно, я не хочу поскорее обзавестись деревянным костюмом.
Он
– Прошло более десяти лет, как я покинул армию – проповедник откинулся на спинку сидения. – Я решил – есть другие способы послужить людям.
– Вы правы. Защита души важна не менее, а в некоторых краях даже более, защиты тела. И если для защиты последнего в нашем распоряжении множество способов, то в отношении души всё намного сложнее.
– Вы увлекаетесь теологией, мистер? – Уильямс сделал паузу, намекая собеседнику, что было бы вполне уместно представиться.
– Мортимер, - маршал понял его правильно. – Дуглас Мортимер. И отвечая на ваш вопрос – я не теолог, предпочитаю действовать, а не рассуждать. Впрочем, повторюсь – некоторые места в нашем благодатном крае требуют защиты именно души. Вы ведь не станете переубеждать меня, отче?
Пришла пора проповеднику представиться. Он кивнул, подтверждая слова Мортимера.
– Меня зовут Джозеф Уильямс. Конечно, я не стану вас переубеждать. Возможно, не соглашусь в моменте места. Душа всегда и всюду будет первой в очереди на спасение. Ибо она, в отличии от тела, бессмертна.
Дуглас наклонил голову, соглашаясь с высказанной проповедником сентенцией. Потом продолжил, кивком указывая за окно.
– А скажите, отче Уильямс, вас так же, как и меня смущает это облако пыли, движущееся нам наперерез?
Джозеф проследил за взглядом Мортимера. Да, именно это облако пыли он заметил когда, отложив библию, выглядывал в окно вагона. Теперь оно значительно увеличилось в размерах. Что ж, сомнений стало гораздо меньше. Будучи бывшим офицером кавалерии, Уильямс прекрасно понимал, что означает подобное облако. Он задумчиво потеребил бакенбарды.
– Думаю, это дилижанс. С такого расстояния трудно говорить с уверенностью.
Дуглас склонил голову набок, примеряясь к словам проповедника. Он решал – шутит его собеседник, говорит ли серьёзно, или пытается насмехаться.
Придя к определенному выводу, он ещё раз посмотрел в сторону объекта их разговора. Потом встав и ухватившись за приоткрытое окно, потянул вниз. Рама со стеклом скользнула, давая возможность высунуться наружу. Положив шляпу на сидение, Дуглас подался вперёд, высовываясь в окно.
Как и предположил проповедник, на поясе Мортимера крепились две кобуры. Рукоятки револьверов торчали из них.
Порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно, забросил в салон вагона клуб дыма. Раздался кашель, за ним возмущенные возгласы. Дуглас, не обращая ровным счётом никакого внимания на возмущения, неторопливо вернул раму в прежнее положение.
– Дилижанс это, или нет, - произнес он, обращаясь к Джозефу, - мы узнаем довольно скоро. До Перекрестка Стоуна осталось совсем немного.
Уильямс спросил.
– Это станция?
– Учитывая размер городка, это наиболее точное его определение. Маленький вокзал, телеграф и станция дилижансов. К ним можно добавить пару домов служащих и салун.
– Не думаю, что мы простоим в подобном месте достаточно для того, чтобы узнать, кого скрывает облако пыли, - Джозеф кивнул в окно.
Дуглас потер подбородок одной рукой, другой неосознанно сжимая рукоять одного из револьверов.
– Знаете, мистер Уильямс, я хочу в полной мере разделить вашу уверенность и не могу. Здесь дикая граница. Самым мудрым решением будет всё время держать палец на спусковом крючке пистолета.
– Буквально несколько минут назад, вы говорили, что защита души порой важнее защиты тела, - сухо произнес проповедник. – Успели переменить своё мнение?
– Отнюдь отче, отнюдь, - покачал головой маршал. – Я от своих слов не отказываюсь. Как и от своей работы. А работа моя, как раз и предполагает защиту жизней, или наказание преступников. Образно выражаясь – я работаю с телами. Что касается вас – в вашем ведении души людей. Спасать и наставлять, нести слово Божье в самые отдаленные уголки мира. Таков ваш труд.
Дуглас потянулся и вернул шляпу на голову.
Уильямс вгляделся в собеседника. Нет, не издевается. Мортимер действительно говорил, что думал. У каждого своя роль и своё оружие в этой жизни. Оружием маршала был светский закон. Оружием Джозефа – слово Божье.
Какое-то время в разговоре царила пауза. Вагон мерно подпрыгивал на стыках рельс, располагая к дрёме. Дети, в конце концов, умаявшиеся от игр, свернулись калачиками, положив головы на колени своих матерей и уже сопели. Человек, принятый Джозефом за пианиста, что-то жевал, сдвинув котелок на затылок. По вагону прошел кондуктор, сообщая, что скоро остановка в Перекрестке Стоуна. Несколько пассажиров завозились, проверяя вещи. Видимо, они собирались сойти на этой, неизвестной проповеднику, станции.
Уильямс снова посмотрел в окно. Того самого облака, ставшего причиной беспокойства Мортимера, видно не было. Судя по всему, лошади таки отстали от поезда. Джозеф вздохнул с облегчением. Ему самому облако не понравилось. Да, проповедник предположил вслух, что это дилижанс. Правда, это было скорее самоуспокоение. Армейский опыт говорил о другом, поддерживая опасения маршала.
Дуглас не ошибался, говоря о дикой границе. Здесь всегда надо ждать худшего и благодарить Бога за каждый прожитый день