Пещера Лейхтвейса. Том первый
Шрифт:
У Натана по телу пробежала холодная дрожь при этой мысли. Надо было удостовериться сейчас же, еще в эту ночь. Надо было только принять окончательное решение — ведь путь в Совиную башню, где находится колокол с серебряным языком, был точно указан. Натану пришла мысль, что было бы лучше посвятить в свою тайну патера Леони, своего учителя и друга.
«Нет, я не дурак, — подумал он, — в такие тайны нельзя посвящать другого, кто бы он ни был».
Он сразу нашел книгу с поблекшей надписью золотыми буквами «Пятая книга Моисея» и вздохнул с облегчением. Он протянул руку и начал вынимать эту книгу из числа других. Сначала она не поддавалась, но он дернул сильнее, и вдруг…
С шумом провалилась куда-то вниз полка с книгами. Натан в испуге отскочил. Его обдало облаком пыли, так что он вынужден был закрыть глаза. Когда он снова открыл их, то увидел перед собою мрачное отверстие. Он посветил лампой и увидел тайный проход, к которому вела вниз узкая каменная лестница. Снизу подымался ледяной затхлый воздух. Неуверенными шагами Натан Финкель начал спускаться вниз. На лбу у него выступил холодный пот, и руки сильно дрожали.
Записку с изложением тайны он вырвал из книги вместе с листом, на который она была наклеена, и спрятал ее у себя на груди.
— Вперед! — прошептал отважный и честолюбивый юноша хриплым, прерывающимся голосом. — Вперед во что бы то ни стало! Быть может, я рискую жизнью — но награда за отвагу слишком велика, чтобы можно было задумываться. Власть, богатство — все это я могу захватить в эту ночь. Вперед! Я разыщу и удержу в своих руках таинственный клад прелатов.
Глава 11
НЕМОЙ КОЛОКОЛ
Нужно было иметь много храбрости для того, чтобы решиться проникнуть в этот темный проход. Он был очень узок, и на стенах его выступала сырость, сверкавшая при свете лампы. Ноги Натана вязли в мокрой грязи и слизи. Воздух, стоявший в проходе, не освежался почти полвека и ложился тяжелым гнетом на легкие Натана. Временами он чуть не задыхался. Огонь лампы в этом воздухе едва мерцал и вот-вот грозил потухнуть.
Несколько раз Натан уже решался вернуться, но алчность и честолюбие снова и снова гнали его вперед.
Огромные крысы пробегали по его ногам, быстрые ящерицы плескались в лужах на земле, и большие жабы прыгали из стороны в сторону. Все они были совершенно белого цвета, вероятно потому, что многие годы их не касались солнечные лучи.
— Всю эту нечисть, — бормотал Натан, придавливая ногой крысу, — весь этот ужас сорок семь лет назад видел Феодор, и все-таки он шел вперед, направляясь в Совиную башню, сулившую ему большую награду за все пережитое. Что бы ни случилось, я не уступлю ему в отваге. Впереди я вижу миллионы, и для них я готов рискнуть даже жизнью.
Но в это же мгновение он вскрикнул от ужаса. Лампа его вдруг погасла, и кругом воцарилась непроницаемая тьма. Воздух все больше и больше сгущался, так что дышать было почти совсем нечем.
Снова он остановился в нерешительности. Но его охватило какое-то лихорадочное безумие, которое гнало его все вперед, заставляя забывать всякую опасность. Он поставил лампу в маленькое углубление в стене, замеченное им еще до наступления темноты, и снова устремился вперед.
Вдруг он ударился головой обо что-то твердое. Дрожащими руками он ощупал неожиданное препятствие и вскрикнул от радости. Он наткнулся на обитую железом дверь.
Дверь была лишь притворена, в замке торчал большой ключ. Вероятно, Феодор, после своего последнего посещения Совиной башни, не запер за собою дверь, рассчитывая в скором времени снова вернуться туда.
Натан попытался открыть дверь. Но едва он успел приоткрыть ее на несколько дюймов, как ему на руки упало какое-то темное тело. Ужас объял юношу; ему казалось, что какой-то призрак протягивал к нему руки, что в темноте сверкают белые зубы отвратительного черепа.
Натан достал из кармана огниво и кремень и зажег огонь. Оказалось, что он не ошибся. На него упал одетый в коричневую монашескую рясу скелет; на черепе виднелись еще большие клочья волос, несомненно остатки длинной бороды. В холодном подземном воздухе сохранились еще намеки на прежние черты лица. Недоставало только глаз, а из дыр, где они прежде находились, выползали черви.
— Феодор, — дрожащим голосом произнес Натан. — Я нашел труп того самого монаха, который нашел клад прелатов. Его сразила внезапная смерть, вероятно, в то время, когда он собирался посетить Совиную башню, чтобы вернуть из языка колокола пергамент, им же туда положенный. Сорок семь лет этот труп стоял здесь у дверей, охраняя вход в башню. Что же. Тем лучше. Так как он сам не успел взять обратно ценного пергамента, то я найду его на прежнем месте и сделаю это за него. Однако возможно, что у него в карманах остались еще другие ценные указания. Надо будет обыскать его.
Натан превозмог страх и брезгливость и вывернул карманы покойника. Но он нашел только огарок восковой свечи и широкий нож, похожий на кинжал. Затем он прислонил останки монаха Феодора к боковой стене прохода и без труда открыл дверь.
Он увидел каменную витую лестницу, которая, насколько можно было видеть при свете свечи, шла вверх под самую крышу башни. Осторожно Натан начал подниматься наверх. Лихорадочно билось его сердце, безумная алчность окрыляла его шаги, и он быстро поднимался все выше и выше.
Наверху лестница оканчивалась сплошной каменной стеной. Никаких признаков двери не было видно. Но при более тщательном осмотре Натан заметил небольшой железный рычаг.
Он попробовал потянуть его, но безуспешно. Тогда он рванул его что было силы, и на этот раз попытка его увенчалась успехом.
Камень, в котором был укреплен рычаг, бесшумно повернулся по своей оси и образовал проход, достаточный, чтобы человек мог через него пролезть.
В глаза Натану ударил лунный свет.
Войдя в открывшееся ему помещение, Натан увидел, что находится на колокольне.
Он устремил свой взор на старинный колокол, висевший на самом верху на перекладине. Все помещение было светло от лучей луны, призрачно озарявшей таинственный колокол.
— Вот он, мой колокол, — дрожащим от волнения голосом прошептал Натан, — вот он висит. Еще несколько минут, и я протяну к нему руку и сорву драгоценный язык. Никогда этот колокол уж больше звонить не будет, он умолкнет навсегда, но я буду слышать его таинственные звуки даже тогда, когда достигну высоких почестей и неограниченной власти.