Пещера Лейхтвейса. Том первый
Шрифт:
Он толкнул дрожавшего всем телом Риго с такой силой, что тот отлетел к двери. Риго с трудом поднялся на ноги. Черные глаза его зловеще сверкали, и он побледнел как полотно.
— За это вы поплатитесь! — прошипел он, оскалив зубы. — Вы вместе с вашей гордой дочкой когда-нибудь еще будете благодарить меня за то, что я брошу вам корку хлеба. Подлые рабы, недостойные удара сапога моего господина. Я расскажу ему все, что вы говорили о нем. Я заварю такую кашу, что вы не расхлебаете ее во всю вашу жизнь.
Рорбек подскочил к стене, схватил ружье и крикнул:
— Вон отсюда, подлый цыган! Или я всажу в твое поганое тело столько дроби, что тебе не выковырять ее во всю жизнь.
Жена его, Кристина, быстро вскочила и отвела ружье в сторону.
— Ради Бога, что ты делаешь, Рорбек? — воскликнула она. — Неужели ты из-за такого негодяя хочешь сделаться убийцей? Разве ты забыл о нас с Елизаветой?
Но Рорбек только усмехнулся и показал в окно на мчавшегося изо всех сил в лес цыгана.
— Да ведь ружье вовсе не заряжено, — сказал он, — но, как видишь, довольно и не заряженного ружья, чтобы прогнать такого мерзавца. Теперь мы от него раз и навсегда избавились, а что касается его угроз, то я их не боюсь. Однако мне есть захотелось после этой истории. Давайте ужинать.
Маленькая семья уселась за большой дубовый стол. Елизавета произнесла краткую молитву, и все, в том числе и Готхольд с рыжим Иостом, начали ужинать. Ужин состоял из черного хлеба, простокваши, свежего масла, яиц и ветчины. Все ели с большим аппетитом. Лесничий и семья его не подозревали, что в последний раз так мирно ужинают все вместе в этом доме. После ужина лесничий закурил трубку.
Вдруг кто-то постучал, и в дверь вошел Илиас Финкель, ростовщик из Франкфуртского Гетто. С подобострастной любезностью приветствовал он лесничего, поклонился жене его и кивнул головой Елизавете, которая пододвинула ему стул.
— Чем вызвано ваше столь неожиданное посещение? — спросил Рорбек.
Илиас Финкель вынул из-под полы своего длинного лапсердака тяжелый кожаный кошелек.
— Ведь вам известно, что я купил на сруб на последних торгах целую партию молодых сосен, — сказал он, — и за это должен уплатить в герцогскую казну тысячу двести талеров.
— Да, но вы обязаны уплатить деньги только после приемки леса.
— Знаю, — подтвердил Финкель, — но у меня сейчас имеются наличные деньги, и я думал, что у господина старшего лесничего они скорее будут в сохранности, чем у меня. Ну а потом, сами знаете, за наличный платеж полагается маленькая скидка.
— О скидке не может быть и речи, — резко произнес лесничий. — Если вы рассчитывали на это, то забирайте ваши деньги назад.
Илиас Финкель тяжело вздохнул, он надеялся на то, что за платеж наличными деньгами сорвет маленькую дополнительную скидку, и вдруг эта надежда не оправдалась. Тем не менее он высыпал на стол деньги.
Глаза рыжего Иоста, наблюдавшего за этой сценой, вдруг расширились и приняли жадное выражение. Рорбек пересчитал деньги, положил их обратно в кожаный мешок, завязал его и запер в ящик своего письменного стола, стоявшего вблизи окна. Рыжий Иост следил за каждым его движением.
Рорбек сел за стол, чтобы написать расписку, а жена его Кристина обратилась к Финкелю с вопросом:
— Как поживает ваша дочь Роза?
— Дай ей Бог здоровья, — ответил Финкель, поглаживая свою длинную седую бороду. — Она моя гордость, она радует меня каждый день.
— Да, она славная девушка, — подтвердила Кристина. — И несмотря на то, что она еврейка из Гетто, я всегда рада, когда она заходит к моей Елизавете. Почему-то она давно уже не была у нас.
— Не правда ли, — вмешалась в разговор Елизавета, — слухи о том, что ваш сын Натан погиб при пожаре вашего дома, не оправдались?
Финкель медленно покачал головой.
— Мой сын Натан умер, — произнес он глухим голосом, — он сгорел, и даже праха его я не нашел.
Тут встал Рорбек, чтобы передать Финкелю расписку. Елизавета с матерью отошли к окну, и девушка прошептала:
— Знаешь, матушка, или Финкель не говорит нам правды, или он не знает ее. Его сын Натан вовсе не умер. Он жив, я это хорошо знаю.
Кристина в недоумении взглянула на дочь.
— На другой день после пожара в Гетто, — продолжала Елизавета, — я была в лесу и собирала ягоды. Вдруг я увидела Натана Финкеля и с ним какого-то высокого человека в одежде священника. Они перешептывались о чем-то, но я хорошо слышала, как священник сказал Натану: «Не бойся, Натан, я защищу тебя от мести твоего отца и спрячу тебя в такое место, где тебя не найдут ни он, ни его шпионы».
— Тише! — шепнула Кристина. — Не говори никому об этом. Евреи с фанатичной ненавистью преследуют тех, кто отказывается от их веры.
Илиас Финкель распрощался, и вскоре послышался скрип колес телеги, на которой он возвращался во Франкфурт.
Спустя полчаса после этого лесничий со своими двумя помощниками вышел из дома. Он предупредил жену и дочь, что вернется лишь на рассвете, так как намерен в эту ночь разыскать разбойника Лейхтвейса и арестовать его. Мать и дочь вскоре после этого легли спать. Но прежде чем лечь в постель в своей маленькой комнатке под крышей, Елизавета опустилась на колени, сложила руки и произнесла горячую молитву:
— Господи! Не дай ему попасть в руки врагов, защити его и сохрани от пуль! Всели в него дух раскаяния и заставь его отказаться от своего преступного ремесла, чтобы он мог честным трудом приносить пользу своим ближним.
За кого молилась Елизавета? За Лейхтвейса, которого она, сама того не осознавая, горячо любила.
Рорбек со своими помощниками шел по лесу.
— Ребята! — произнес он. — Если мы сегодня поймаем этого Лейхтвейса, то каждому из вас я дам по двадцать пять талеров награды. Вы знаете, что мое слово свято.
Рыжий Иост надвинул шапку на самые глаза.
— Не лучше ли будет, — сказал он, — если мы разойдемся в разные стороны и условимся встретиться у подножия Нероберга? Таким образом мы уже не пропустим Лейхтвейса.
— Я останусь при вас, хозяин, — отозвался старик Готхольд. — Хозяйка строго-настрого приказала мне не отлучаться от вас ни на шаг, и потому я вас одного не оставлю.
— Что ж, оставайся со мной, — разрешил Рорбек. — А ты, Иост, обойди кругом «Лисьей норы» в сосновой роще. Затем мы встретимся у Нероберга.