Пещера Лейхтвейса. Том первый
Шрифт:
— А теперь я пойду к своей невесте, — пробормотал Риго, — устрой так, Иост, чтобы входная дверь осталась открыта.
Иост обещал исполнить эту просьбу.
Риго снял башмаки и передал их своему сообщнику, а сам в одних чулках поднялся наверх по лестнице. Дверь спальни Елизаветы была заперта. Но цыган этим не смутился. Он и тут пустил в ход отмычку, осторожно открыл замок и вошел в комнату. Подобно хищному зверю он подкрался к кровати. Елизавета, казалось, крепко спала.
Цыган дрожал всем телом от волнения.
— Теперь она в моей власти, — прошептал он, — я говорил этому старому дураку, лесничему, что я добьюсь своего не тем, так другим путем.
Он подошел еще ближе и наклонился к Елизавете, чтобы поцеловать ее. Но вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за ноги. У него на лбу выступил холодный пот. Что за таинственная сила скрывалась в этой комнате и помешала ему исполнить его гнусное намерение? Суеверному цыгану вдруг вспомнились все когда-либо слышанные им рассказы о привидениях и призраках.
Кто-то сильно дернул его за ноги, и он растянулся на полу. В то же время Лейхтвейс наступил ему коленом на грудь и схватил за горло.
— Подлый трус, — прошипел разбойник. — Ты прокрался в комнату девушки с целью похитить у нее самое дорогое, что у нее есть, — ее девичью честь. Погоди, я тебя проучу!
Риго не мог произнести ни одного слова, до того он перепугался. А Лейхтвейс поднял цыгана на ноги и приказал дрожавшей от страха Елизавете не вставать с постели и не беспокоиться. Затем он вынул из кармана веревку и сделал петлю, накинул ее на шею цыгана.
— Рано или поздно тебя все равно повесили бы, мой милый, — насмешливо проговорил он. — И если я исполню это теперь, то избавлю тебя по крайней мере от суда и пыток.
— Боже милосердный! — взмолился Риго. — Неужели вы меня хотите…
— Повесить! Да, мой друг, я намерен это сделать. Я давно уже придумал для тебя наказание, так как ты во всем потворствовал этому негодяю, графу Батьяни. Когда я стоял у позорного столба и твой господин издевался надо мной, ты ведь хохотал. Теперь настала моя очередь посмеяться, мой милый, и я буду хохотать, когда ты будешь болтаться на веревке.
Прежде чем обезумевший от ужаса цыган успел произнести слово или оказать сопротивление, Лейхтвейс прикрепил другой конец веревки к оконному переплету.
— Сжальтесь! — крикнул Риго. — Сжальтесь надо мною!
— Умри, негодяй! — ответил Лейхтвейс и вытолкнул цыгана за окно.
Риго повис между небом и землей.
— Лейхтвейс! Что вы сделали? — вскрикнула Елизавета. — Это слишком суровое наказание.
— Я хочу избавить страну от злодея, — произнес Лейхтвейс, — и, кажется, мне это удалось сделать. Как он извивается! Как лицо его перекосилось! Рот широко открылся… глаза вылезли из орбит, а теперь… черт возьми, что это?
Прогремел выстрел, и тело цыгана свалилось вниз. Чья-то меткая пуля перебила веревку.
— Подлец! Он живуч как кошка! — крикнул Лейхтвейс. — Вон он бежит как заяц. Прямо в лес. Ему удалось спастись от верной смерти.
Цыгана спас рыжий Иост. Когда он увидел, что цыган повис на веревке, он сообразил, что надо спасти его, так как иначе ему самому грозила гибель. Он прицелился и выстрелил. Пуля попала в цель. Риго благополучно свалился на кучу свежего сена, так что не повредил себе ничего. Вместе с Иостом он скрылся в лесу.
— Если мне и не удалось наказать этого негодяя, — обратился Лейхтвейс к Елизавете, — то я все-таки помешал ему исполнить свое гнусное намерение. А теперь прощай, Елизавета. В другой раз запирай получше свою дверь и скажи твоему отцу, чтобы он, вместо того, чтобы разыскивать в лесу Лейхтвейса, получше сторожил свой дом, так как иначе могут похитить счастье его дочери.
— Благодарю, от всей души благодарю, Лейхтвейс! — воскликнула Елизавета, протягивая к нему обе руки.
Он крепко пожал их, а потом быстро отвернулся. Ему показалось, что он слышит на лестнице шаги.
— Прощай, Елизавета! Мне пора уходить, — сказал он и открыл дверь.
— Стой! — раздался громовой голос. — Боже! Разбойник Лейхтвейс здесь, в спальне моей дочери. А я его ищу в лесу. Ни с места, негодяй! Иначе я пристрелю тебя.
Лейхтвейс не успел схватиться за свое ружье и остановился как вкопанный. Он увидел перед собой дуло двуствольного ружья Рорбека, за спиной которого стоял старик Готхольд и рыжий Иост, тоже с ружьями на прицеле. В течение целой минуты все молчали. И только было слышно, как Елизавета прошептала:
— Теперь все пропало.
Глава 13
ИЗГНАНИЕ
— Становись на колени! — злобно крикнул лесничий. — Нам надо с тобой посчитаться. Ты теперь не только для меня браконьер Лейхтвейс, убивший у герцога несколько оленей. Ты для меня не только разбойник Лейхтвейс, грабивший мирных поселян. Нет, ты соблазнил мою единственную дочь. За это ты поплатишься своей кровью.
— Молчи, старик, — громовым голосом крикнул Лейхтвейс, — молчи и выслушай меня. Клянусь твоими сединами, твоя дочь невинна. Ни я, ни кто-либо другой не может похвастаться расположением Елизаветы. Я лично, несмотря на всю красоту твоей дочери, несмотря на все счастье, которым она способна подарить избранника своего сердца, заранее отказался бы от этого, так как я люблю другую женщину и поклялся ей в верности до гроба. В ночную пору в твой дом ворвался лютый зверь и, если бы я случайно не обезвредил этого негодяя, то теперь ты был бы несчастным отцом и должен был бы стыдится позора своей дочери.
— Я не верю тебе. Ты лжешь! — вне себя от злобы крикнул Рорбек. — В последнее время я не раз замечал, что Елизавета краснела, когда при ней называли твое имя, что глаза ее блестели, когда шел разговор о твоих разбойничих подвигах. Я нашел тебя в спальне своей дочери, и за это, Лейхтвейс, ты поплатишься своей жизнью.
Раздался выстрел. Пороховой дым наполнил всю комнату. Раздался ужасный крик Елизаветы.
Когда дым рассеялся, глазам лесничего и его помощников представилась ужасная картина. Лейхтвейс исчез: воспользовавшись моментом, он выскочил в окно и благополучно скрылся. Но вместо него на полу лежала другая жертва — Елизавета…