Песчинка. Пустой мир
Шрифт:
Кенни поднимает вверх брови, но ничего не говорит. Он озадачен.
– Да! Не веришь? – покрепче закутываюсь в плед и устремляю взгляд в звездное небо. Перед нами застекленная веранда, вид отсюда открывается невероятно красивый, если не считать того, что сад совсем запущен. В данную минуту это и не важно, так как вся растительность потонула в ночной темноте, оставив лишь усыпанное звездами полотно. – Эльбрус обнаружил двух маленьких бельчат, – продолжаю после недолгой паузы. – Они сидели в траве, прижавшись друг к другу. Сначала мы с Оливией обрадовались, думали, что нашли еще
– Но они не убежали, а потому вы и решили, что они носят вирус?
– Не совсем так, – мягко возражаю. – Я ткнула в них палкой и разъединила… – Тот день словно вернулся, и в нос ударил смрадный запах, что мы почувствовали с Оливией и меня затошнило. Отставив пиво, продолжаю: – Зрелище не из приятных. Они прилипли друг к другу органами, так как сбоку все, как бы это назвать?
– Сгнило?
– Да, кожа сгнила. Они, бедняги, наверное, превратились в пыль сразу, как мы ушли. Я не видела. Схватила Оливию за руку и побыстрее смылась с того места. Я ведь еще помнила мужчину из деревни, который тоже был совсем черный, а в комнате стоял едкий запах, да такой, что слезы из глаз хлынули.
Стул, на котором сидит Кенни, скрипит каждый раз от его движений. Боковым зрением я вижу, что он не находит удобной позы.
– Устал? Может, спать пойдешь?
– Нет, всё в порядке. Просто долгое время в воздухе провел. Автопилот не всегда надежен, особенно, когда в самолете нет больше никого, кроме тебя. – Кенни не забывает о моем рассказе, поэтому возвращается к теме: – А тот мужчина что-нибудь говорил тебе?
– Велел убираться. – Я потупила взгляд. – Как думаешь, мы еще можем заразиться?
Кенни недолго думает.
– Не знаю.
– Давай сегодня отдохнем как следует, а завтра я расскажу тебе всё, что накопала в институте, идёт?
После этих слов я встаю, набрасываю на плечи плед и двигаюсь к раскрытой двери. Ноги подкашиваются от слабости.
– Селена?
Оборачиваюсь.
– Ты хотела узнать, где я бывал.
– Точно же… – закатываю глаза, ругая себя мысленно за то, что в разговоре ушла совсем не в ту степь. – Пиво в голову ударило.
Кенни от души рассмеялся.
– Ты совсем ничего не выпила! – В этот момент он становится серьёзным. – Не волнуйся, у нас еще всё впереди. Я вас не брошу, знай это. Иди спать.
Некоторое время смотрю на Кенни с выражением восхищения, даже дыхание перехватывает. Он поднимает руку с пивом, в его глазах появляются счастливые огоньки. А мне плакать хочется. Нас становится больше. Это ведь именно то, что я искала…
Глава 22
Сегодняшнее утро должно быть прекрасным, вне зависимости от того, что в городе, да что там – в мире по-прежнему тихо. Хорошо, что мы слышим жужжание мух и видим всяких разных жучков. Это жизнь, какая бы она ни была. Это счастье. В стекло веранды упрямо бьется стрекоза, настойчиво, но безуспешно. Бабушка, которая верила в разные приметы, всегда говорила, что если стрекоза бьется в стекло, значит, получишь подарок. Помню, в детстве летними днями я часто сидела у окна и ждала стрекозу, которая напророчит мне подарок. Как и все дети, я их очень любила.
Вчера я получила отличный подарок – еще одну жизнь, но…
– Селена?
Оборачиваюсь и вижу Оливию. На ней вчерашняя одежда, волосы растрепанные спускаются до пояса, выглядит она вполне выспавшейся.
– Доброе утро, милая, – с большим усилием стараясь скрыть грусть, приветствую подругу.
Улыбка исчезает с ее лица.
– А где Кенни?
Молчу.
– Селена? Где Кенни?
– Ушёл.
– Как это «ушёл»? – Ее взгляд падает на столик, где стоят две пустые бутылки из-под пива. Девочка подходит и одним движением сгребает их, затем бутылки оказываются в мусорном ведре. – Насовсем?
– Не знаю, Оливия. Утром проснулась, а его нигде нет. Видимо, решил, что… – Мой голос дрожит. Он ведь вчера говорил, что не бросит. Неужели лгал? – Решил, что две девчонки – непосильная ноша. А у нас ведь еще и собака.
Оливия ушам не верит.
– И что… даже записки не оставил?
Качаю головой, что нет.
Некоторое время девочка стоит в замешательстве, но потом вдруг становится веселой и пытается взбодрить меня словами.
– Ну и к черту его! Мы же справлялись без него раньше? И теперь справимся. Жаль только зря потраченного времени. Ладно… – Она протягивает мне расческу и заколки. – Собери мне волосы.
– Ты права. Не стоит зацикливаться, – отвечаю я и принимаюсь за прическу, как только Оливия садится на стул. – Сейчас приведем себя в порядок, позавтракаем и поедем домой. Сегодня отдохнем, а завтра, как и планировали, поедем в Питтсбург.
И только я это сказала, как в холле раздается звоночек, извещающий о новом посетителе. Мы с Оливией замираем. Это Кенни. Стоит в гавайской рубашке и шортах до колен с пакетами и улыбается.
– Пока вы спали, решил найти что-нибудь из одежды. А то в летном костюме в Сан-Франциско гулять неприлично, – беззаботно по-мальчишески объясняет Кенни.
Оливия смотрит на меня, едва сдерживая улыбку. Знаю, что она думает. Я полная дура, если решила, что Кенни нас бросил. Осознав глупость ситуации, я начинаю хохотать. Смеюсь до тех пор, пока не начинает болеть живот. Оливия тоже хохочет, а Кенни, бедняга, совсем ничего не понимает.
– Ладно вам, девочки… Слишком смешной вид, да? Ну, до города доеду, а там прогуляемся по торговому центру, и вы подберете мне что-нибудь получше.
Это нас окончательно добивает, и мы падаем со смеху.
Дождавшись, когда мы успокоимся, Кенни показывает пакеты.
– Может быть, позавтракаем уже? Я нашел очень много вкусного!
Позже мы всё объясняем Кенни, и он тоже смеется от души, а потом я прошу его больше так не делать. И у нас вдруг появляется первое правило – оставлять записку, если надо отлучиться. У нас нет мобильников. Теперь это бесполезная вещь. Телефонные станции не работают. Нет ни интернета, ни телевидения. Мы словно вернулись в прошлое, только почты у нас тоже нет. Даже почтовых голубей…