Песенка для Нерона
Шрифт:
— Эти двое, — сказал Хвост. — Как ты их назвал?
— Аминта, — сказал я. — Как второго зовут, не могу припомнить. В общем, они врачи из Мемфиса в Египте. И у них есть сестра по имени Миррина.
Александр вздернул голову.
— Может, они и в самом деле из Мемфиса, — сказал он. — Само собой, каждый откуда-то родом. Ну типа я сам из маленькой деревни в Фессалии, а Юлиан — из Экбатаны в Персии. Но в Риме они не меньше нашего, а я здесь двадцать два года.
— Хотя насчет врачей он прав, — вставил Хвост. — Раньше они были врачами,
— Прекрасно, — сказал я нетерпеливо. — Так чем они занимаются сейчас?
Хвост скорчил рожу.
— О, они возглавляют одну из самых больших уличных банд в городе, — сказал он. — Называют себя Пинчийским Согласием. Крайне неприятные люди.
— Хулиганы, — буркнул Александр. — Воровство, грабеж и политика. Скупка краденного и похищения людей. Всякими такими делами занимаются. Довольно много ребят, с которыми мы дрались, сейчас работают на них. Мы-то нет, конечно. Мы от такого держимся подальше.
— Значит, они бандиты? — сказал я.
— Ну да, я так и сказал, — ответил Александр. — И как только мы поняли, что вы у них, мы метнулись к Лицинию Поллиону и все рассказали ему.
— Спасибо он нам не сказал, — вступил Хвост. — Какого хрена вы думали, сказал он, что позволили этим животным прикоснуться к ним?
— А потом велел вернуться и вытащить вас, — продолжал Александр. — Когда мы пришли назад, то обнаружили вокруг постоялого двора всех этих ребят, о которых я уже упоминал. Некоторые были из парней Сцифакса...
— Сцифакс? — переспросил Луций Домиций.
— Это его настоящее имя, — объяснил Александр. — Того, которого вы звали Аминта. А его брата зовут Биакрат.
— А сестра? — спросил я. — Миррина. Это ее настоящее?..
Александр вздернул голову.
— Никогда не слышал ни о какой сестре, — сказал он. — Может, у них и есть сестра, но я ничего о ней не знаю. В общем, некоторые были из банды Сцифакса, мы заметили несколько знакомых лиц. Но были там и парни Стримона, а Сцифакса и Стримона не назовешь близкими друзьями.
Я вздохнул.
— Стримон?
— Главарь другой банды, — сказал Хвост. — Возглавляет Эсквилинскую Фракцию. Не такая большая, как Пинчийцы, но зато крайне антиобщественная. В позапрошлом году между ними случилась большая война за территории, поэтому я не представляю, чтобы два подонка вдруг стали сотрудничать.
Александр кивнул.
— А в качестве вишенки, — продолжал он, — целая толпах тех, кого мы вообще никогда не видели. Либо новенькие в городе, либо их специально туда притащили. Один бог знает, на чьей они стороне.
У меня аж голова закружилась.
— Проклятье, — пробормотал я.
— И все это из-за нас? Серьезно, к чему все это беспокойство?
— Так или иначе, — сказал Хвост, — шансы, что нам удасться просто войти внутрь и вывести вас на глазах у всей этой толпы, были не очень. Поэтому мы зашли сзади и подожгли кабак. Показалось, что это неплохая идея.
— Ну, она сработала, — сказал Луций Домиций. Я заметил, что он стал весь бледный
— Сцифакс, — поправил его Александр. — И Стримон. Извини, ничего не знаю. Конечно, мы можем прихватить одного из их ребят и попробовать что-нибудь выжать из него, но не думаю, что это что-то нам даст. Одна из сильных сторон банд заключается в том, что бойцы не знают, что планируют шишки. Секретность, видишь ли.
— Так или иначе, — сказал Хвост, — вам больше не надо из-за них беспокоиться, по крайней мере сейчас. Лициний Поллион не бандит, если вы вдруг так подумали.
— Прекрасно, — сказал я. — И чем же он занимается?
— Главным образом, работорговлей, — сказал Александр. — Все законно и по-честному. В основном он поставляет строительных рабочих правительственным предприятиям. Еще у него есть с полдюжины борделей, а кроме того, он ведет эксклюзивные поставки — слуги, писцы, пажи, в таком духе. Богатый человек, как ни посмотри.
Почему-то это не улучшило моего мнения о Лицинии Поллионе. Но Луций Домиций сказал:
— Знаете, после того, как вы это сказали, я подумал, что мне смутно знакомо его имя.
Не он ли начинал с маленького предприятия лет двадцать тому назад, покупая и продавая гладиаторов?
— Он самый, — сказал Хвост. — Так мы с ним и познакомились вообще-то. Это он продал нас трибуну на наши первые игры.
— Практически семья, — пробормотал я, но никто не обратил на меня внимания.
— Кстати, о Лицинии Поллионе, — зевнул Александр. — Куда он запропастился? Не в его стиле так опаздывать, обычно он очень пунктуален.
Хвост пожал плечами.
— Где-то задержался, — сказал он. — Занятой человек. А может, Сцифакс или Стримон его перехватили, но я в этом сомневаюсь, слишком уж он для этого хитер.
Он, кажется, и вправду не сильно беспокоился на этот счет, так что и я решил последовать его примеру. В конце концов, если бы мне хотелось поволноваться (а мне не хотелось), у меня был очень широкий выбор тем. Я мог переживать, например, почему не одна, а целых две римских уличных банды схватились из-за наших бесполезных тушек, или за каким хреном Лициний Поллион назначил себя нашим личным защитником и подателем благ, или насколько безнадежно Луций Домиций поражен комплексом героепочитания, чтобы воспользоваться шансом бежать, буде такой представится, или когда уже нас наконец будут кормить. Все в таком духе, заурядные рутинные сомнения. Полагаю, вы и сами иной раз не можете заснуть, размышляя о схожих проблемах. Но будь я проклят, если собирался волноваться о благополучии какого-то богатого римского психа, которого я видел-то всего два раза, даже если он и обеспечил меня бурдюком исключительно гнусного вина той ночью в Остии. Жизнь и так слишком коротка.