Пешка в чужой игре
Шрифт:
– Обязательно поговорю, – пообещал следователь и, вызвав конвоира, отправил Виктора в камеру.
Опытный следователь чувствовал, что Виктор в этом деле пешка в большой игре, и понимал куда и в кого намечался главный удар. В ведомстве, в котором он служил отлично знали о тайной и явной войне всесильного Андропова и непомерно амбициозного Гришина.
– Жаль парня, статья очень уж...если бы не валюта, - с сожалением вздохнул следователь, вновь и вновь перечитывая страницы возбуждённого, против
– Отличный спортсмен, воевал в Афганистане, награждён боевым орденом - не место ему в колонии. Спасти его невозможно, механизм уже запущен и набирает обороты...Жаль, очень жаль, испортили парню жизнь...
...Виктор всё никак не мог заснуть, ворочался с боку на бок на деревянном топчане в одиночной камере следственного изолятора на Лубянке. Услышав, как заскрежетал ключ в замочной скважине, и потом лязгнула металлическая задвижка, он приподнялся. Дверь в камеру отворилась, впустив двоих, атлетического телосложения парней, и тут же закрылась за ними. Парни молча подошли к топчану, на котором лежал Виктор, и равнодушными, ничего не выражающими глазами, начали рассматривать его.
– Чего смотрите? – первым нарушил тишину Виктор. – Я не экспонат из художественного музея.
Парни молча переглянулись между собой, и продолжили играть в молчанку.
– Жить хочешь?
– наконец, спросил один из них.
– Допустим, – усмехнулся Виктор. – И, что дальше?
– Поступишь правильно – будешь жить. И жить будешь красиво. Сначала на зоне, а потом и на воле.
– А если поступлю не правильно – убьёте?
– Может - убьём, а может – только калекой сделаем. А вот твоей тёлке разорвём перегородку и из двух дырок, сделаем одну.
Виктор вскочил и сжал кулаки.
– Даже и не думай, - тихо сказал один из парней. – У меня чёрный пояс по каратэ, а он - мастер спорта международного класса по боксу. Короче – ты не идёшь в отказ, получаешь пятерик общего режима, это в самом пиковом случае, а тебе за это будет постоянный «грев» на зоне и твою тёлку никто не тронет. Более того, она каждый месяц будет приезжать к тебе на общую, а каждые три месяца – на личную свиданку. Откинешься по УДО, так что, года через четыре будешь на воле.
– Пять лет?
– усмехнулся Виктор.
– Мне следователь сказал, что по этой статье не меньше девяти светит.
– Тебе говорят - получишь пятерик, значит, будет пятерик. Так что, добазарились?
– У меня что, есть другой выбор? – исподлобья посмотрев на ночных визитёров, процедил сквозь зубы Виктор.
– Выбор всегда есть, - усмехнулся каратист. – Только сделать надо правильный. Я тебе советую принять наше предложение. Пожалей свою тёлку, ей всего восемнадцать лет.
– Я...согласен, - опустив голову, тихо сказал Виктор.
– Ответ правильный. Я сразу понял, что ты не глупый парень, - сказал каратист и, повернувшись, направился к выходу из камеры. Его молчаливый спутник последовал
Оставшись в камере один, Виктор обхватил голову руками и начал мерить шагами камеру...
...Стравинский вышел из кабинета, подошёл к своей «Волге», сел в машину, включил зажигание и выехал за территорию базы. Машина, набирая скорость, помчалась по направлению к центру города. Шины весело зашуршали по мокрому, после дождя, асфальту. Впереди замаячил мигающий зелёным глазом, светофор.
«Проскочу», - решил водитель, до упора утапливая в полик педаль газа, но у самого светофора пришлось тормозить – загорелся красный. Выругавшись, Стравинский с силой надавил ногой на педаль тормоза. На мокром асфальте силой инерции машину юзом вынесло на середину перекрёстка. С ужасом смотрел директор овощной базы на то, как к нему на большой скорости приближался мощный КРАЗ...
...Зазвонил телефон. Следоватедь снял трубку.
– Виктор Петрович, зайдите в кабинет генерала, - послышался в трубке голос секретарши. – Очень срочно.
– Уже иду, - сказал следователь и, положив трубку, поспешно вышел из кабинета.
– Заходи, присаживайся, - взмахом руки подозвал к себе следователя генерал. – В автомобильной катастрофе погиб директор овощной базы – Стравинский.
– Когда!? – вскрикнул следователь.
– Только что сообщили.
– Уже известно, как это произошло?
– Гаишники говорят, что он тормознул на красный свет, но поздно – дорога мокрая после дождя и машину вынесло на середину перекрёстка, а на зелёный мчался гружённый КРАЗ. В общем, его «волжанка» - в гармошку, а директор базы - в лепёшку.
– Неспроста это, товарищ генерал. Кто-то убрал важного свидетеля. Я уверен, что Ермакова подставили. Стрелочник он.
– Я допускаю, что парня подставили, но доказать это почти невозможно - его взяли во время передачи взятки. Да ещё валюта. Это факт, а против факта не попрёшь.
– Не попрёшь, - с явным сожалением вздохнул следователь.
– Тем более, что Ермаков подписал признательные показания.
– Подписал признательные показания? Так чего тебе ещё надо? Марков тоже начал давать показания и признался в том, что брал взятки с продавцов и передавал их в Мосторг. И бывший директор "Елисеевского" тоже поплыл.
– Соколов начал давать показания?
– Начал.
– И, всё-таки я уверен в невиновности Ермакова.
– Ты же сам говоришь, что он подписал признательные показания.
– Я думаю, что с ним кто-то провёл беседу и поэтому он взял на себя то, чего не совершал.
– Думаешь, запугали?
– Запугать десантника, участвовавшего в боевых действиях и к тому же мастера спорта по боксу, как мне кажется, не так просто. Нет, тут что-то другое. Может, пригрозили расправой с его невестой?