Песнь Гнева
Шрифт:
Лета ощутила руки Милована на своих ягодицах и в глазах у нее потемнело от ярости. Она дернулась, но командующий взял ее за волосы и впечатал лицом в плитку. Его прикосновения вызывали у нее сильнейшее отвращение и желание вырваться. Она затрепыхалась как рыба, выброшенная на сушу, и только получила по затылку ударом кулака.
Пусть думает, что он победил….
Она испустила вздох, закрыла глаза.
А ты… Слушай. Слушай эту песню.
Она
А потом она поняла.
Она лежала долго. Не шевелясь, оставаясь безразличной. Пока он хватал ее тело, оставляя на нем синяки, и пытался снять одежду, пока терял бдительность…
Слушай песню гнева…
Она лежала долго. Пока он расслаблялся, вкушая свою победу и наслаждаясь ее отчаянной беспомощностью, пока он постепенно ослаблял хватку, выпуская из руки ее волосы…
Пока ее сердце окончательно не превратилось в лед.
Она сразу заметила, когда ее руки оказались свободны. Командующий был занят ее брюками, не обращая внимания на то, что оставил ей возможность вырваться. Даже ее ноги, на которые он уселся, казались уже не так сильно придавленными к полу.
Лета согнула руки в локтях и уперла их в пол. От рывка, с которым она оттолкнулась, сбрасывая с себя Милована, потемнело в глазах. Командующий перекатился на спину, выдохнув от удивления.
— Ах ты… ведьма!
Откуда-то пришли новые силы. Лета опасалась, что лишь нога, которую она волочила за собой, подведет ее. Она дождалась, пока Милован поднимется и отыщет меч. Но, не ожидая того момента, когда он полностью выпрямится и будет готов к продолжению боя, она прыгнула и осыпала его вереницей ударов, умышленно несильных и медленных. Наступать на ногу было зверски больно. Он зарычал и взмахнул мечом, отстраняя ее. Она, совершая следующую атаку, обернулась вокруг себя и намеренно подставила ему спину. И тут же ощутила подкосивший ее удар рукоятью между лопатками.
Рухнув на колени, она сильно изогнулась корпусом и воткнула клинок Миловану в незащищенную пластинами лат бочину, погрузив его на несколько сантиметров. Он проорал что-то нечленораздельное и занес над ней клинок. Лета кувырком ушла от удара, поднялась и ухмыльнулась.
Милован пошатнулся и прижал руку к боку. Его блестящий доспех заалел от хлынувшей на него крови. Лета подскочила и напала. Теперь уже он защищался. Он был вялый, почти не успевал за ней. Она вновь и вновь атаковала, попала однажды по животу, но лезвие отскочило от лат. Милован выругался и сделал выпад. Лета совершила отскок и рубанула его по изгибу локтя.
Он выронил меч, задышал тяжело и попятился. Лета развернулась и ударила его здоровой ногой в грудь. Он свалился на спину, но сразу же попытался встать. Она остановила его, прислонив к его горлу острие меча. Она стояла, возвышаясь над ним, и долго. Она хотела, чтобы он видел ее.
Я заплачу за их смерти кровью. Его кровью
Голень болела.
Милован застыл, скосив глаза на лезвие. Блеск металла клинка покрыла дымка его дыхания.
— Яд опустошителя действует на здоровяков вроде тебя медленнее, чем на людей со средним телосложением, — с отчуждением произнесла Лета. — Но не беспокойся. Я убью тебя раньше.
Она увидела в черном льду глаз Милована ненависть и высоко занесла Ангрувин.
Но заколебалась.
В глазах Милована мелькали ненависть и… восхищение?
Лета задрожала и крутанула клинок, врезав его в шею командующему. Хрустнули позвонки, лезвие застряло. Милован захрипел. Она вырвала его с ошметками мяса и вновь рубанула. Блеснула кость. Ударила еще раз. Глаза командующего закатились за орбиты. Она взялась черные завитые кудри и рубанула последний раз.
Голова с влажным треском отделилась от тела и повисла в руках у Леты. Она была тяжелее, чем она предполагала. Тело командующего рухнуло у ее ног, зазвенев доспехами.
Девушка смотрела в бледное, изуродованное шрамом от ожога лицо, и внутри нее была абсолютная, холодная пустота.
Придя в себя через какое-то время, она отбросила голову в сторону, повалилась на изгородь и сползла по ней, захлебываясь плачем вперемешку с протяжным, чужим смехом.
За ее спиной в долине квадратный строй адептов рассеялся и исчез под воинами. На юге пали колдовские чудища. Стены крепости наконец полностью рухнули, обнажая свое нутро и обращая прислужников в бегство.
***
Буря нарастала. Ветер поднимался к темным башням, свистел в коридорах, заглушая крики тысяч. Потом вернулся ливень и накрыл долину холодом, потушил пожары и разогнал магов Ордена у рва. Еще больше войск ворвалось в крепость, вывешивая знамена через прорубленные в камне узкие окна и загоняя в угол оставшихся по одиночке магов. Уверенность в победе возрастала, но все понимали, что над ними все еще висела угроза. То, что произошло на Тор Ассиндрэль, могло повториться в любой момент.
Они настигли Катэля на вершине Жуткого Пика, на площадке, окруженной низкой балюстрадой и пятью огромными загнутыми внутрь столбами по краям, похожими на клыки чудовища. Маги Ордена окружили чародея кругом, и увидеть, что он делал, не представлялось возможным. Когда на площадку вошли почти все, кто успел присоединиться к этому отряду, возникла давка. Места определенно не хватало. Адепты сразу напали, и вершина башни озарилась яркими белыми и красными вспышками, взволновав тех, кто еще остался снаружи крепости.