Песнь Гнева
Шрифт:
Меч с широким лезвием, похожий на клинки илиаров, с почти отсутствующей крестовиной, появился в руках у Катэля слишком быстро и неожиданно. Он напал первым, и Иарлэйт едва успел защититься, подняв свой меч.
Они встретились. Мертвец и Безумец.
И сразу стало понятно, кто выйдет победителем. Это был честный бой. Катэль не применил никакой магии, орудуя лишь своим возникшим из ниоткуда клинком. Но Иарлэйт все же был слаб, как старик против молодого и здорового. И он забыл, что это именно он научил Катэля фехтованию.
Он уже успел позабыть,
Катэль яростно наступал, находя все новые и новые открытые места в защите Иарлэйта, но не ранил, лишь бил плашмя. Он играючи отбивал все атаки Мертвеца, вертелся как уж со своим клинком, успевая приглядывать и за лучом. Прочие, люди, илиары, маги, члены Ордена замерли, наблюдая за поединком.
Иарлэйт помнил свои умения. Его костлявое тело помнило все выпады и финты, все обманные маневры и неожиданные атаки. Но почему-то Катэль угадывал все наперед. Будто бы читал его мысли.
Это могло быть так.
Скрестив клинки, они приблизились к друг другу почти вплотную. Катэль заглянул в блеклые глаза Иарлэйта, затем саданул его кулаком в бок. Тот взвыл, отстранился. Безумец атаковал, закрутился в чередовании быстрых и безжалостных ударов, и Иарлэйту ничего не оставалось, кроме как пятиться назад и парировать. Наконец, когда Катэль стал более медлительным, Мертвец отвел один из его ударов, ушел вбок, развернулся и выбросил клинок. Катэль с кошачьей грацией увернулся от него, занося следом меч. Иарлэйт пригнулся, ожидая, что чародей отступит и прибережет силы для новой атаки. Но тот неожиданно повел лезвием по горизонтали, касаясь груди Мертвеца.
Иарлэйт отшатнулся, глядя на свою грудь. Крови не было, да и быть ее у него не могло. Сердце же почти не билось, с каждым годом подавая признаки жизни все реже и реже. Но Мертвец ощутил под кольчугой тупую боль.
Катэль налетел на него, сбивая с ног. Иарлэйт оказался на земле и был вынужден тут же перевернуться набок, уходя от удара. Клинок чародея высек искры там, где была только что голова Мертвеца. Иарлэйт перекатился, не без труда встал с колен и пошел в атаку.
Два эльфа, но при том таких разных во внешности и во внутренней сути, бились перед молчаливыми взорами своих союзников. Никто им не мешал. Бились они недолго.
Иарлэйт был намного слабее и вскоре размяк совсем. Чародею это все надоело, и он крепко приложил Мертвеца навершием меча по голове. Иарлэйт покачнулся и потерял равновесие. Он бы готов вот-вот упасть, но что-то его заставило развернуться и выставить клинок по направлению к Катэлю. Это чародея разозлило совсем.
— Неужели ты не понимаешь?! — проревел он, хватанув Иарлэйта за ремни портупеи на груди и отшвырнув от себя. — Мне уготовано изменить этот мир, очистить его от скверны, от тех, кто губит его. Я создам новый мир, идеальный, далекий от этих войн и распрей, от кровопролития, смертей, несправедливости…. И если мне придется выкосить эльфов, людей, илиаров, даже гномов под самый корень, я это сделаю без промедления.
Иарлэйт отлетел к машине и врезался в нее спиной. Он попытался подняться, но Катэль был уже тут как тут и пнул его по животу. Затем, видя, что Иарлэйт не унимается, чародей ударил его ногой по лицу, проехавшись каблуком сапога по обнаженной кости щеки и тому, что осталось от носа. Иарлэйт не издал ни звука и предпринял попытку подползти к своему мечу, отброшенному в сторону. Тогда Катэль стал бить его ногой все снова и снова, куда придется: по лицу, груди, животу, тощим ногам и выпуклым коленкам, пока Иарлэйт не смирился и не замер, свернувшись в позу зародыша.
Катэль наклонился к нему.
— Эти жертвы пойдут во благо, — прошептал он ему на ухо. — Воцарится новая эра, и властвовать в ней над всем живым буду я.
Он выпрямился и всадил клинок в Иарлэйта. Лутарийские солдаты и китриврийские воины ахнули. Радигост сорвался с места, поднимая посох над головой.
Катэль оставил меч в груди Иарлэйта и отступил на шаг, с трепетом посмотрев на белый луч.
— Да свершится твое прибытие в Нирэнкор, в мир недостойных, Владыка! — прокричал он.
Радигост прорвался сквозь круг магов Ордена, на ходу выкрикивая заклинания, которые отскакивали от Катэля, будто бы мячи. Чародей, не замечая мага, закрыл глаза и направил раскрытую ладонь на луч, из которой потекла энергия, древнее и могущественнее, чем Первоначало.
Радигост был уже близко. Звезда Военега загорелась синим пламенем. Несколько адептов попытались его остановить, но были задержаны во время подоспевшими воинами людей и илиаров.
Катэль открыл глаза. В башню ударила ослепительная молния, парализовав своим зарядом. Воины упали, задергавшись в конвульсиях. Огни электричества заплясали по всей площадке Жуткого Пика, заискрились лиловым светом и вонзились в тела. Небо стало белее молока, и его слепящий свет был ярче дневного.
Катэль рассмеялся колокольчиками и стал читать заклинание. Обруч на его волосах потяжелел, покраснел, нагреваясь и впиваясь в голову как венок из колючих роз. Крепость ходила ходуном, грохот нарастал, вливался в уши и обездвиживал, словно паралитический яд. Он был невыносимым, как крик бившегося в смертельной агонии, и усиливался с каждой секундой, становился больше похожим на раздиравшиий слух вой.
Наверху что-то пролетело, прозвучав с треском, затем что-то заревело, разбушевалось и понеслось к земле.
И остановилось. Стихло.
Катэль вздохнул и отпрянул от машины, недоуменно глядя перед собой. Пульсирующий белоснежный луч резко угасал, поле из электрических зарядов, стеснившее всю площадку, исчезало. Чародей посмотрел на небо — оно снова темнело, затягивалось облаками.
Он судорожно глотнул ртом воздух, ощущая, как сбегает по пояснице что-то мокрое и теплое. Он обернулся посмотреть, что это было такое, на его спине, и со стоном извлек из плоти стилет, узенький и маленький, как ветка рябины. Темная кровь обагрила точками каменный пол у чародейской машины.