Песнь Гнева
Шрифт:
— Я не хочу об этом думать… Проклятье, — выдохнул Марк, растирая лицо ладонями. — Проклятье… Проклятье!
— Тихо, — шикнул Лиам. — Расслабься, парень. Знаешь, как эльфы говорят? Blave anail alap chune oula. Если перевести на всеобщий, то будет не так красиво, но смысл вот такой: пошли все тревоги в жо…
— Я слышал это выражение, — перебил Марк, вскидывая на эльфа глаза. — Который час?
— Уже давно рассвело.
— Здесь так… спокойно. Мы что, мы… А Катэль…
— Сбежал. Но перед этим оказалось, что чары с него спали.
— Как?
— Никто не знает, — Лиам повертел
— А…
Вопрос застыл у Марка в горле.
— Милован убит. Лета цела, но я не видел ее.
Марк кивнул. Голова почему-то была чистой и легкой, как будто он проспал всю ночь посреди бескрайнего пшеничного поля, вдыхая сладкий свежий воздух.
— Мне нужно пройтись, — сказал он, поднимаясь на ноги.
— Если ни на что не жалуешься, — отозвался Лиам. — Но я бы посоветовал тебе сделать глоток. Пей прямо из него.
Эльф подал ему сосуд. Марк глотнул темно-зеленой жидкости и с трудом удержал рвотный позыв.
— Хорошее снадобье, правда? Помогает при обезвоживании и мышечных болях.
— Мне бы лучше покурить.
Лиам издал веселый смешок.
— Если встретишь Лету, скажи ей, что я хочу осмотреть ее ногу. Я не могу оставить раненых и уйти к ней.
Марк кивнул, застегивая на груди рубаху и покидая навес. Дневной свет слепил. Солнце словно ждало, когда острова избавятся от Катэля, и теперь стремилось наверстать упущенное. Перед Марком тянулись ряды палаток и навесов. Их было так много, и все они были такими одинаковыми, что те, которые были вдали, казались ему уродливыми цветами, растущими в не менее уродливой земле со следами взрывов и пожаров. Откуда-то доносились истошные крики, но в основном раненые лишь тихо постанывали — многие уже отвыли свое и пребывали в коматозном состоянии, успокоенные усыпляющими и притупляющими боль зельями лекарей.
Когда Марк увидал над одной из палаток герб Сапфирового Оплота на флаге, он не раздумывая зашагал в эту сторону.
Он вклинился в толпу магов и людей, озадаченно вертя головой по сторонам и выискивая ту, которую жаждал увидеть больше всего на свете. Он чувствовал, что она была здесь. Всеобщая занятость ранеными позволила Марку остаться незамеченным среди синих палаток магов.
Он заметил облаченную в темно-серую мантию девушку с короткими черными волосами, стоявшую вдали от суетной толпы и взиравшую на черную крепость впереди. Он бросился к ней. Кровь зашумела в ушах, радость навалилась слабостью на его тело.
— Иветта!
Девушка повернулась, и Марку вдруг показалось, что это была совершенно другая магичка и он обознался. Однако он узнал бы это лицо в форме сердечка из тысяч других похожих лиц. На нем было просто другое выражение, чужое, которого он прежде не знал. Выражение опустошенности и смятения, которое сменилось изумлением, когда магичка узнала его.
— Марк?!
Он подбежал к ней и заключил в объятия. Но она сразу же вырвалась.
— Что ты здесь делаешь?! — воскликнула Иветта.
— Что я здесь делаю? — повторил он, поднимая брови. — Разве ты не знаешь? Мы с Летой решили отомстить Миловану
— За что?
Марк покачал головой.
— Ты ни черта не знаешь, но ладно… Об этом потом. Ты в порядке?
— Да, кажется.
Марк взглянул на ее лицо, странно бледное, с черными кругами под глазами.
«Нет, ни фига. Она не в порядке».
Он взял девушку за руку и увел за одну из палаток, подальше от чужих глаз и ушей. Но их все равно никто не замечал. Где-то совсем рядом кричал солдат со сломанными ногами. Отчетливо слышались указания, которые раздавали старшие маги младшим. Марк боялся, что услышит среди этого гомона голос Диты.
— Не стоило тебе отправляться сюда, — сказал он Иветте. — Это было слишком опасно.
— Нет. Мы обстреливали Орден издалека. С безопасного расстояния. Но так оно было поначалу… — голос ее сорвался.
— А потом?
— Я жива. Все хорошо.
— Ив…
— Не называй меня так! — вдруг ощетинилась девушка. — И вообще… Почему ты уехал и не простился со мной?
— Дита запретила мне к тебе приближаться.
— Что?
Марк терпеливо вздохнул.
«Что? Как? Где? Она еще больше потерянная, чем я… Что за день сегодня…»
— Дита встречалась с тобой? — спросила магичка, взглянув на него. — Что она тебе сказала?
Марк поднял руку и ласково погладил ее щеку.
— Она хочет для тебя лучшего, — ответил он. — Она сказала мне то, что я и сам должен был додумать. Но…
Его ладонь замерла на ее лице. Он медленно придвинул большой палец к ее губам и вздохнул.
— Несмотря на все, что происходило в последнее время, каждую ночь, засыпая, я думал только о тебе, — выдал Марк.
Его палец прочертил линию на ее нижней губе.
— Я не хотел прогонять тебя тогда. Я просто делал то, что должен был. Чтобы уберечь тебя.
— От себя? — шепнула Иветта.
Марк кивнул и убрал руку. Она мгновенно перехватила его ладонь, беря ее обоими своими миниатюрными ручками. Он посмотрел в ее темные глаза, а в следующий момент почувствовал ее губы на своих.
«От меня, наверное, кровью несет, и все такое…», — последняя трезвая мысль пролетела в его голове, прежде чем он обрубил все связи с реальностью.
Марк прижал к себе стройное тело магички, так резко, что она испуганно выдохнула. Он почувствовал эту дрожь, ослабил свои объятия, но лишь слегка. То, что сладко ныло внутри него, желая получить недосягаемое, сорвалось и захватило его разум. Он сомкнул руки на ее талии, слушая ее прерывистое дыхание и ощущая движения ее горячего языка в его рту. Она льнула к нему всем существом, ее руки ложились на его плечи, шею, грудь… Он, будто получивший разрешение, начинал вести себя смелее, опуская ладони на поясницу, а затем еще ниже.
Увлеченные друг другом, они не заметили наблюдателя, ворвавшегося в их укрытие за палаткой.
— Ты начинаешь действовать мне на нервы, керник.
Марк выпустил Иветту, которая сразу отошла от него на максимальное расстояние.
Дита стояла перед ними, скрестив руки на груди и полыхая яростью в изумрудных глазах. Если и сражение оказалось на ней, то это было мало заметно — лишь по пятнам грязи и крови на ее мантии. Копна прекрасных золотых волос по-прежнему выглядела великолепно, а лицо — такая же суровая маска, какую она нацепляла каждый раз, видя Марка.