Песнь Гнева
Шрифт:
Радигост отвел взгляд от оврага и посмотрел на вершины Хребтов. Они поблескивали снегами на утреннем свету.
— Катэль лишился всего, — подал снова голос Иарлэйт. — Он нескоро восстановит свои силы. Если вообще восстановит. Ему придется бежать. Он знает, что лишен своих преимуществ. Смертен. Пусть убегает. Потому что я пойду по его следам.
— Оставь эту затею, Иарлэйт. Отдохни пока. Катэлю некуда деваться. Если он попытается вернуться к своему занятию, мы сразу узнаем. Его Орден разбит.
— Но он по-прежнему силен. Разница лишь
— Без поддержки Ордена он не выстоит.
— А что с Орденом? Я слышал, вы держали совет с другими магами. Вы что-то решили?
— Решили, — Радигост удовлетворенно выпустил кольцо дыма, сложив губы трубочкой. — Решили казнить всех членов Ордена, а также всех, кто имел к нему отношение и поддерживал его. Но суд все равно состоится. Для порядка.
— Много их сбежало?
— Нет. Не так много, как после 720-го года, когда Орден напал на Въель. За ними уже отправлена погоня.
— Погоня?
— Некоторые не сумели сбежать через порталы и пошли пешком. Острова огромны по площади, но есть надежда, что кого-нибудь да поймают, — Радигост привалился к стене и отнял наконец трубку от рта. Его речь стала более внятной. — Я уже передал свое решение гонцу. Должно быть, прямо сейчас он, пройдя через тьму портала, уже стоит перед Твердоликом и читает вслух мое письмо.
— Порталы, — хмыкнул Иарлэйт. — Стоит, стоит. Если ему по пути не оторвало голову.
— Есть у нас в Оплоте девушка, молодая, но у нее выходят такие порталы, что еще ни у кого ничего не оторвало.
— Тогда позвольте ей занять ваше место, когда вас… Хм. Вы поняли. Порталы — показатель настоящего магического мастерства.
— Быть может, когда-нибудь… Скажем так.
Долина стала пустеть. Воины постепенно расходились, но кто-то собирался искать среди мертвецов знакомых до самого вечера. Иногда находились маги Ордена, еще живые. Тогда воины без всякой жалости добивали их, а потом подбрасывали их тела в смердевшие костры. Наверху кружили стаи черных птиц, пронзительно вереща. Ветер неожиданно принес помимо вони хвойный запах Агатового бора. Иарлэйт высунулся из-под плаща, подставляя то, что осталось от его лица, навстречу ветерку.
— Неблагий Двор обрел уважение, — проговорил Радигост, вновь прикладываясь к трубке. — Вы вступили в эту битву с отвагой и честью. Вы показали, что на многое еще способны.
— Не честь, а отмщение привели нас сюда, — Иарлэйт посмотрел в ясные глаза старика. — В этом нет ничего благородного, нет того, что может вызывать уважение.
— Многих сюда привела жажда отомстить. И все же, — Радигост затянулся трубкой. — Вы вернули себе славное имя. Теперь никто не посмеет назвать вас изгнанниками.
— Но в мире живых нам места не будет.
— Судьба была к вам несправедлива. Но не трать отпущенные тебе годы на печаль и злобу. Ваше время возвращается. Вы возвращаетесь. Используйте этот шанс, ибо вы еще способны повлиять на ход истории.
Иарлэйт промолчал, прижимая руками под плащом черную рану в груди. Кровь все же выступила через какое-то время небольшими бурыми капельками. Это было странно — видеть свою кровь впервые за столько лет. Он думал, что она давно высохла в его жилах, превратилась в пыль. Ему вдруг показалось, что для него еще есть надежда.
Они молчали недолго. Иарлэйта мучил вопрос, и он не мог не задать его мудрому магу. Радигост наверняка знал на него ответ.
— Я до сих пор не понимаю, — проговорил он, — как заклятие было разрушено. И как давно. И существовало ли оно вообще?
— Существовало, — кивнул Радигост и прокрутил трубку между пальцами. — Многие пытались заколоть чародея, обезглавить его, сжечь, ты помнишь, Иарлэйт. Но он оставался живым. Огонь не брал его, сталь отскакивала от него, будто он был сотворен из камня, как и заклинания не действовали на него. Его бессмертие было разрушено пару месяцев назад, и не тем способом, о котором мы думали.
— А каким же?
Радигост выдохнул, еще более привалившись к стене. Глаза его, глубокие и пронзительные, но уставшие после этой долгой ночи, прикрылись.
— Течение жизни такое бурное и непредсказуемое, — прошептал он. — Ты пришел за одним, а получил другое… А иногда ключ к спасению мира оказывается в самых неожиданных руках.
— О чем вы толкуете, Радигост?
— Я получил ответ, Иарлэйт. И он сейчас там, на устланном трупами поле, встречает этот рассвет.
***
Она обернулась. Ей показалось, что в вырубленных в стене замка окнах кто-то наблюдал за ней. В окнах того огромного зала, который они пробегали несколько часов назад. Часов? Или лет?
Она некоторое время смотрела на руины крепости, косилась на окна зала с колоннами, но ничего подозрительного не увидела. Правая часть Сэт`ар Дарос была снесена полностью: уцелела лишь одна галерея и две башни, да и то потому, что они были вытесаны из скалы, к которой крепость прирастала некоторыми частями. И без того темный замок почернел от пятен, оставшихся от огня и заклинаний. В стенах зияли дыры. Центральные ворота были вынесены и разорваны в щепки, то ли с помощью магии, то ли силами солдат, тут было трудно сказать. И только Жуткий Пик тополем возвышался над крепостью, целый и невредимый, несмотря на то, что именно там все завершилось.
Лета вернулась к созерцанию горизонта. Бледное солнце, поддернутое дымкой тумана, карабкалось все выше и выше за деревьями. Оно поднималось медленно, никуда не спешило, разгоняло ночную тьму. Санитары останавливались иногда, чтобы посмотреть над него, вытирали потные лбы и снова продолжали работу. Костры утихали.
Лета обхватила колени руками. Кровоточащую рану на бедре ей перевязали и дали какое-то снадобье. Голень не болела. Это пугало.
Ему сказали, где ее искать.
Мыслей в его голове совсем не осталось. Только благодарность богам за то, что она была жива.