Песнь о наместнике Лита. Тревожное время
Шрифт:
– Проводите госпожу Колиньяр к ее дому, - сказал Алва, - но камень вам лучше не искать. Ночью на улицах опасно: убийцы, привидения, бродячие собаки и можно простудиться.
– Ну, предположим, - засмеялся неожиданно повеселевший Дикон, - убийц мы с вами разогнали, привидения безопасны, от собак можно защититься пистолетом, а от простуды спасет теплая одежда.
– «Их четверо, но сердце у них одно. Сердце Зверя, глядящего в Закат», - Рокэ задумчиво взглянул на меч.
– Старый девиз. Помнится, вы мне о нем рассказывали.
– Да. Паоло говорил мне...
– Идите вызволять прекрасную эрэа, пока я не передумал, - Рокэ кинул Ричарду
– Направо по коридору, второй этаж, последняя дверь. Раньше эту комнату использовали для домашнего ареста непослушных детей.
Позже о длинной прогулке по Олларии до особняка обер-прокурора Ричард мог бы мало рассказать по той причине, что он и Анна-Рената молчали, и, в сущности, в этом ничего страшного не было, однако недомолвки с кем-либо всегда изрядно не нравились Повелителю Скал. Это напоминало матушку, словно бы окаменевшую изнутри, в ее безграничном горе, когда пришла весть об отцовской гибели, и когда она не сказала своим детям ни единого утешительного слова. Дикон не хотел винить вдову Окделльскую, понимая, что она просто не нашла подходящих слов, однако ему самому при чьем-то извиняющемся молчании становилось очень неуютно.
Как вернулся домой, юноша не помнил по причине невыносимой усталости, и едва коснулся головой подушки, его сморил тяжелый сон. Этим вечером произошло слишком много, чтобы не нуждаться в немедленном и длительном отдыхе, и конечно он проспал отъезд во дворец монсеньора.
Наверное, эр Рокэ отправился к кардиналу. Встав и сонно похлопав глазами, юноша внезапно вспомнил, что вчера нашел черный отшлифованный множество лет назад камешек, совершенно случайно, когда возвращался домой и решил пройти еще небольшое расстояние. Как следствие, и об этом он тоже чуть не забыл, Алва махнул рукой и разрешил оставить карас себе, не понимая собственного счастья. С того вечера в «Талигойской звезде» эр словно надел маску упрямого барана и отчаянно отказывался слушать о своем раканстве - только и твердил о том, что Беатриса Борраска «родила мертвую девочку». Конечно. А потом эта же, вполне себе живая девочка, сестра Альбина Борраска, стала праматерью гоганов, это юноша точно знал, но разве всезнающего Рокэ Алву переспоришь?
И что теперь с этим камешком делать? Вставить в карас и подарить Той Единственной? Раз уж Рокэ вознамерился вставить в пустые лунки кэналлийские самоцветы... Главное не проболтаться принцу Альдо, откуда карас, а то как бы не пришлось ему стать этой самой Единственной, принявшей кольцо из окделльских рук.
Ричард посмеялся над этой мыслью, но все-таки решил держать язык за зубами, тем более, если Рокэ Алва настоящий Ракан, то Альдо - либо не настоящий Ракан, либо должен до Излома умереть. К тому же Алву он знал уже достаточно давно и мог с уверенностью заявить, что доверяет ему, а про Альдо только был наслышан... Мысли окончательно перепутались, как тонкие нити надорского производства, и, взяв карас с собой, юноша решил съездить к Реджинальду. Необходимо было узнать, какого мнения о выигрыше войны придерживается кузен, чтобы не упустить ничего важного, и заодно внушить тому ложную надежду, что Окделл и Лараки плывут в одной лодке.
А потом можно будет сходить и к ювелиру... Кстати, как поживает Моро?
Спустившись вниз, Ричард посмотрел на недовольного раненого мориска, который топнул копытом при виде хозяйского оруженосца, и подумал, что если попытаться погладить его, можно остаться без пары пальцев.
– Здравствуйте, господин, - из-за угла застенчиво
– Вы бы с ним поосторожнее. Он злится, потому что монсеньор уехал на Соро.
– Уехал?
– Чуть рассвело, - выпрыгнувший из-за угла Пако, хоть и являлся копией Пио, но повадками и ловкостью явно преуспел.
– Сону оседлать?
– Да, - ответил Ричард, вспомнив, как лихо спасся на коне от покушения.
– Нынче в городе без лошади никак нельзя.
Конечно, если в него снова вздумает стрелять кто-нибудь, серьезнее Анны-Ренаты, то может пострадать и Сона, жаль, что об этом юноша подумал, уже выехав за ворота. Настроение испортилось, когда Ричард вспомнил, что предстоит радостный и беспечный разговор с врагами, выдающими себя за друзей, но что поделать, если это неизбежно. Эх, был бы в Олларии Эстебан... Но все печали развеялись, когда юноша доехал до Золотой улицы и сказал ювелиру, что ему нужен перстень для будущей герцогини Окделл.
– О, - маленький человечек с острым носом изумленно взглянул на заказчика, - но господин еще так молод...
– Это не помеха, - улыбнулся Ричард.
– В наших краях женятся обычно рано, если чувства велят. Сделайте что-нибудь легкое и не натирающее кожу, для нежной женской руки. Желательно что-нибудь говорившее о принадлежности человека к роду Скал...
– Я понял!
– закивал мастер, - разумеется, я постараюсь выполнить в наикратчайший срок.
– Благодарю вас, - и Ричард щедрой рукой вручил мужчине четыре тала, поверх оплаты. На удачу.
Стареющая женщина, у которой Реджинальд снимал комнату, неумело флиртовала с молодым гостем, и от этого было несколько противно, но письмо от кузена на свое имя Ричард все же взял. Реджинальд уехал срочно на две недели куда-то, вряд ли в Надор, поскольку именно за это время можно туда добраться, и Ричард почувствовал слабое облегчение.
Впрочем радовался он рановато - дома ждало приглашение в гости кансилльера, на чашку травяного отвара, и Ричард, тот беспокойный и глуповатый Ричард, которым он умело прикидывался, просто не мог не приехать. Поэтому пришлось лгать Штанцлеру, рассказывая о том, что убийцу попросту не поймали - а тот, в свою очередь, лгал ему, обвиняя в покушении на Алву Дорака. Звучало настолько смешно и абсурдно, что юноша с трудом сдерживал желание расхохотаться кансилльеру в лицо. Неужели он сам верит в собственные слова?
Ричард Окделл не верил в них, но самозабвенно кивал, подобно игрушечному болванчику, соглашаясь со словами кансилльера. Ссориться им нельзя, а пока нужно отправиться в Надор и посмотреть, как идут дела там, не устроил ли Эйвон какую-нибудь интригу, раз был не прочь избавиться от Повелителя Скал.
– Твоя матушка очень хочет тебя видеть. По ее просьбе Эйвон Ларак несколько раз писал герцогу Алва, и было бы неплохо, чтобы ты уже завтра выехал. Будь осторожен. И вот еще что. Твоя матушка весьма недовольна твоей службой у Рокэ Алвы. Я написал ей, что ты присягнул ему по моему настоянию.
– Благодарю, господин кансилльер, - эта новость юношу совершенно не обрадовала, поскольку становиться должником этого человека ему не особенно-то и хотелось, но кто его спросил?
– А еще я забыл тебя поздравить, - улыбнулся Штанцлер.
– Стать кавалером ордена Талигойской Розы в семнадцать лет - весьма почетно! Отец бы гордился тобой.
Да. Гордился бы. А теперь пусть Алва гордится за них обоих.
– Конечно, эр Август. Спасибо вам, - ответил Ричард Окделл сдержанно и спокойно.