Песнь шаира или хроники Ахдада
Шрифт:
– В далекие времена, в давние века стоял на земле бусурманской город, а город это я вам скажу не то, что наш хутор, он... он... раза в два поболе будет. А то и во все три, - рассказчик - совсем не старый еще козак с седыми, словно обсыпанными мукой длинными вусами, потеребил грубыми пальцами белый кончик вуса, опускающийся много ниже улыбающегося рта. Словно дивчина свесила белоснежную ножку с моста, что висит над дальней балкой у края хутора,
– Дядьку Панас, - один из хлопчакив, шо слушали рассказчика, усевшись здесь же, на траве, коло ганку, тряхнул рудим чубом, что словно золотая пряжа заиграл на солнце.
– Чего тебе?
– по чубу и конопатой физиономии, Панас распознал в нем сына Панько пасечника.
– А город этот - Ахдад, он, как... как... Миргород!
– хлопец выдохнул слово и сам испугался собственной смелости. Мало кто на хуторе мог похвастаться тем, что бывал аж в самом уездном Миргороде. А если и бывал, вон как Охрим Голопупенко, так цельный рик, а то и два после ходил, высоко задравши чуприну.
– Миргород! Скажешь тоже. Не, таких городов, как Миргород - раз, два и нету. Разве только Петенбург. Да и то - вряд ли. Точно - Ахдад, словно наш хутор, ну в... два раза больше.
– Ух ты!
– дружно выдохнули остальные слушатели - детинчата разных возрастов и чумазости.
– И был в том городе султан, - продолжил рассказчик.
– Дядьку Панас, а султан кто это?
– Как бы тебе... это кто-то, навроде нашего старосты, только у них...
– А он тоже горилку хлещет?
– А как напьется с голым задом по хутору бегает - чертей ловит!
– Или за теткой Мотрей с ухватом.
– А она кричит: "Люди добреньки, рятуйте!"
– А он ей: "Убью, сука!"
– А ну цыть!
– прикрикнул на расшалившихся слушателей рассказчик.
– Такой султан, да?
– сын пасечника вновь тряхнул золотой чуприной.
– Ну, навроде...
– пальцы вновь затеребили ножку вуса.
– А может, не такой... у бусурман энтих, все не как у людей. Как бы то ни было, было у бусурмана этого вещей всяких ценных, дорогих, цельная камора.
– Вроде, как у Ицхака - корчмаря?
– Ну, вроде...
– А колбасы в ней были?
– Жареные и шоб жира побольше!
– А сало?
– С прорезью!
– Дурак! В сале самое смачное - шкурка!
– Нет - прорезь!
– Нет - шкурка!
– А я люблю, шоб потолще, и соломой смолено!
– Не, самое ценное, шо в каморе может быть - это конфеты!
– Конфеты - это да! Ее в рот и на языке катаешь.
– А она сладкая, как вишня спелая!
– Дурак! Сравнил тоже. Слаще!
– Сам дурак!
– У тетки Наталии, шо за большой балкой живет - вишни сладкие, - со знанием дела заявил сын пасечника Панько.
– Ага, только Сирко кусючий.
– А ленты у султана
– И колбаса домашняя, и колбаса кровяная, и сало с прорезью и со шкуркой, и конфеты, и ленты, и еще много чего, шо мы и видать не видывали, и знать не знаем, - говорю ж - бусурман, да еще и султан.
– Ух ты!!!
– снова выдохнули слушатели.
– И задумал он камору эту, а точнее будет - богатства, что в ней, от воров уберечь.
– Так это - известное дело - замок нужен!
– И засов!
– И дверь железом оббить.
– Вакула-кузнец - батькин брат, враз сделает!
– Созвал он, значить, умельцев и мудрецов всяких к себе, шоб они ему что присоветовали. Один говорит - вот как ты - замок навесить, а то и два, другой советует - дверь покрепче, третий - охрану выставить...
– Можно еще грабли поставить. Тать заходит, а они его р-раз по лбу!
– Можно и грабли, - пряча усмешку, согласился рассказчик.
– Только был среди советчиков один... как бы это вам... колдун!
– Навроде нашего Пузатого Пацюка?
– спросил все тот же рыжий Панько.
– Не, колдун, но их - бусурманский. Да такой шо, говаривали, как ночь, к нему черти гурьбой прилетают - горилку вместе пить.
– А они потом голые по городу бегают?
– Друг друга ловят?
– И ухват...
– А ну цыть! Может бегают, может не бегают, откуда я знаю, у бусурманов этих все не как у... Словом, предложил колдун наложить на камору с сокровищами заклятие.
– Дядьку Панас, дядьку Панас, а заклятие это чего?
– Заклятие, это вроде как, помните на прошлый покос Параска с Палажкой поругались, а Параска соседке в очи плюнула, сказала, шоб ее дидько лысый забрал, а ту и перекосило.
– Я помню!
– И я!
– Тетка Палажка еще потом ходила к тетке Параске и все глечики на плетне поразбивала.
– А тетка Параска ходила к тетке Палажке и шибки ей попрокалывала.
– А тетка Палажка жабу на порог подбросила, дохлую.
– А тетка...
– А ну цыть! Словом, уразумели шо за штука - заклятие.
– Он тоже камору дохлыми жабами забросал?
– Не, сперва плюнуть надо!
– Цыть, я сказал! Не плюнуть и не жабами. Врать не буду - не знаю как, но наложил на камору колдовство, да такое, что с того дня ни охрана, ни замок...
– А грабли?
– ... ни грабли не нужны.
– Не знаю... грабли - верное средство. Моя мамка, как горилку от тата ховали, так завсегда грабли...
– Такое колдовство - всем колдовствам колдовство! Теперь в камору эту, с сокровищами мог войти только сам султан, ну или тот, кому он передаст эту силу, сыну там, или еще кому, но только одному, и сам он после этого силу теряет.