Песня для Корби
Шрифт:
С удивлением Корби понял, что это самый спокойный момент в его жизни. Время замерло рядом с ложем белокурого юноши. Незаметно пошел дождь. Его легкие капли падали на открытое лицо Андрея, стекали по его бледным щекам.
Ира подошла к Корби.
– Мы не можем играть под дождем. Мы просто испортим оборудование.
– Не под этим дождем, – сказал Корби. – Этот дождь должен пойти. Он для нас. Посмотри вверх.
Ира запрокинула голову. В светлеющем небе она увидела, что странная, темная грозовая туча висит только над Москва-Сити. Облака вращались, скручивались в воронку, и в их центре появился маленький клочок
Ира передала слова Корби остальным музыкантам. Издалека Корби наблюдал, как Главный собирает систему. Шесть микрофончиков от ударной установки – Рыжая сама воткнула их. Две гитары. Зеленые огоньки вспыхивали один за другим, сначала хаотично, потом выстраиваясь в ровный ряд. От инструментов к пульту и от пульта к колонкам поползли десятки проводов, свиваясь в змеиные клубки. Крыша превратилась в космический корабль с открытой палубой: она парила над городом, а на ней разворачивалось оружие для последнего боя с тем, кто приходит из долин.
В какой-то момент Корби понял, что время пришло, и сорвал с чудовища покрывало. Он увидел его темные, полные гнева и удивления глаза. Серая плоть клубилась и шипела: капли волшебного дождя скатывались по ней, оставляя дымящиеся следы.
– Остановитесь, – выдохнул тот, кто приходит из долин. – Вы оба кровь от моей крови, плоть от моей плоти, семя от моего семени, сила от моей силы. Ложь и предательство заставили вас быть против меня.
– Предательство зла – необходимая справедливость, – прошептал Андрей. Его лицо осталось спокойным. Он смотрел на чудовище с грустью.
– Ты безродный ублюдок, – прошипел монстр, – плод случая и неудачи, насмешка над моей судьбой.
Его голос растворился, стих в усиливающемся шуме дождя и ветра. Корби отбросил промокшую прядь волос со своего лба. Он чувствовал холод снаружи и тепло внутри себя. Он дрожал всем телом. Сейчас что-то должно было произойти; должны были соединиться последние линии узора.
Подошел Комар. Ветер раздувал его красный плащ, через плечо висела гитара. Корби встретил его взгляд и понял, что тот взбудоражен так же, как и они все. На их печальный праздник вдруг пришло веселье.
– Мы готовы! – перекрикивая бурю, сообщил Комар. – Все работает! – Он провел пальцами по струнам, и над крышей пронесся первый гитарный аккорд – воспроизведенный колонками, бесконечно мощный искусственный звук. Он заставил капли дождя поменять направление, врезался в ночное небо, вызвал зарницы между сгустившихся в вышине туч. – Охренеть! Это лучший звук в моей жизни! А что мы будем играть? Чего хочет Андрей?
– Ты сможешь повторить то, что я играл? – спросил Корби.
– А сам не хочешь?
– У меня занята рука.
Комар сконфузился.
– Я, наверное, не смогу так.
Корби заметил, что губы Андрея шевелятся, и понял, что тот хочет им что-то сказать. Он наклонился к умирающему.
– Скажи ему, что эту гитару зовут «Черная ночь». Я ее так назвал.
Корби повторил для Комара.
– Здорово. Мне нравится. Но я все равно не знаю, что играть.
– А ты попробуй, – предложила Аня. Она придерживала рукой свою шляпу, чтобы ту не унесло ветром. Корби вдруг вспомнил, как они с Комаром стояли в ванной и смотрели
«Где ты? – мысленно спросил Корби. – Нам с Андреем нужна твоя помощь».
Он закрыл глаза – и с неожиданной для самого себя легкостью провалился в другой мир.
Он увидел, что его двойник все еще находится на крыше небоскреба черного города. Он колдовал, размечая пространство вокруг себя линиями света. Круги, квадраты, треугольники сходились в странный узор, и Корби понял, что его недавняя мысль про линии судьбы была не его мыслью, а лишь отражением того, что делает в запредельном пространстве его тень.
Крылатые люди все еще были там. Они сидели тихо, завороженно смотрели на свет своими колдовскими глазами, ловили сверкающим опереньем блики сверхъестественного огня.
Печальный юноша ударил светом в центр узора, и небо у него над головой взорвалось молниями. Корби ощутил на себе его пристальный взгляд. «Ты слушаешь, – понял он. – Вот передо мной стоит Комар, покажи ему, что делать».
– Я этого ждал, – ответил двойник. Корби провалился обратно в свой родной мир. Комар по-прежнему стоял перед ним, но теперь его лицо странно изменилось. Он стал немного похож на Корби, и немного – на театрального дьявола в красном плаще. Дикая, пугающая улыбка пробежала по его губам. Он обернулся к «Зеленым Созданиям».
– Ритм-гитара, повторяй, – приказал он и заиграл. Сначала Корби показалось, что он играет не то, но уже через два аккорда он понял, что ошибся: Комар выводил основу, упрощенную общую схему для тех риффов, которыми призрак уничтожил Оскаленного.
Ира кивнула и повторила его наигрыш. Со второго раза она смогла сделать это точно. Минуту они играли вместе, а потом Комар отпустил струны своей гитары, и остался только ритм. Вступила Рыжая. Она расцветила повторяющийся гитарный драйв звуком ударных. Заиграл Джуба, и появилась басовая линия. Андрей улыбался. Корби слушал, как растет, ширится, усложняется музыкальный узор. Еще молчали Комар и Король, которому обычно принадлежала ведущая линия в музыке «Зеленых Созданий». Но с монстром уже что-то было не так. Он начал метаться, и Корби вдруг стало сложно его держать. Снова, как во время столкновения в черном городе, он почувствовал, как что-то с болью тянется у него внутри. Тот, кто приходит из долин, не мог сорваться с привязи, но все равно предпринимал последнюю попытку уничтожить своих врагов. Корби стиснул зубы и держал его. Он смотрел, как драйв проникает в его друзей, как они кивают в такт музыке. Первая из зарниц слетела с неба, с грохотом расколов воздух над крышей соседнего небоскреба. «Ну же», – подумал Корби.
Вступил Комар. Теперь он играл ту самую музыку. Мрачные, витиеватые риффы сбили структуру узора, сделали ее неправильной, интересной, по-настоящему колдовской. Волшебство помогало музыкантам мгновенно находить общий язык: они обменивались решениями, подыгрывали друг другу. Король добавил к риффам Комара свои рифы. И вот уже новая зарница затанцевала, спускаясь с неба, ударила в мост над Москвой-рекой, разошлась в стороны перевернутым деревом своих ветвей.
– Рыжая! – вдруг закричал Комар. – Стой!