Песня для разбитого сердца
Шрифт:
Ответом ему была её совершенно пустая и холодная улыбка.
Он удивился, когда вечером следующего дня увидел Кейли в скромном платье из шёлковой клетчатой тафты с глухим воротом. Она напомнила ему типичную хозяйку плантации, каких он встречал пару раз в Америке. Это было короткое утомительное путешествие, и ему совершенно там не понравилось…
Александр привык видеть жену в нарядах светлых тонов, с кружевами да воздушными юбками, в которых ей нельзя было дать больше шестнадцати лет. Сегодня она выглядела умудрённой и строгой леди, и неким образом это его задело. Видимо, уловив его удивление, Кейли хитро улыбнулась и сказала, спустившись с парадной лестницы:
— Я знаю супругу мистера Блэка. Она родилась в Суррей и мнит себя на голову выше местных. Попробую избрать с нею тактику «свой среди чужих».
— Это как так? — спросил капитан.
— Ударю по ней образом богобоязненной и непорочной монашки, чтобы она подпустила меня поближе и позволила стать её подпевалой. Это весьма ей польстит.
Александр едва сдержался, чтобы не засмеяться вслух. Но улыбка всё-таки мелькнула на его губах.
Они отбыли на праздник около восьми вечера, когда закат уже окрасил полоску горизонта в тёмно-рыжий. По дороге к Блэкам Алекс неожиданно для себя понял, что подал Кейли руку и помог ей забраться в коляску без всяких лишних мыслей. Потом он уткнулся в кулак и зажмурился.
Он терпеть не может прикасаться к людям. Для него невозможно дотронуться до чьей-то обнажённой руки и не испытать при этом дрожь и отвращение. Алекс заставил себя успокоиться. Нельзя втягивать Кейли в это его безумие. Какой бы смышлёной она ни была, она всего лишь девчонка и ничего не знает о гнусностях этого мира. Пусть и дальше не знает.
В большом доме Блэков яблоку негде было упасть. Александр с раздражением оглядел просторный холл, где его и Кейли встретили сами хозяева, и приготовился к очередной пытке общением с незнакомцами, деревенщинами и прочим народом, обитающим в окрестностях Фаунтинс и Рипона.
Он заставил себя ничего, кроме воды, не пить, и съел всего пару закусок. Ему снова было неуютно в толпе, как и в юности. В училище и на поле боя всё было по-другому. Благо, Кейли действительно умело отвлекала соседей на себя, так что её муж превратился в некое дополнение — молчаливое и незаинтересованное.
Они познакомились с несколькими семьями, среди которых были местные землевладельцы, торговцы, лорды, и даже некий граф Дормер из Бристоля пожаловал. Но ни одного офицера.
В конце концов, после ужина, танцев и великолепной игры Кейли на хозяйском спинете, Александр признался себе, что иметь под боком разговорчивую и смышлёную партнёршу очень полезно. Она понравилась соседям, понравилась хозяевам дома и многим неженатым джентльменам. Глупо было не признать, что несколько повторных приглашений на танец что-то да означали. Кейли танцевала три раза, а потом просто вежливо отказывала. Александр не пригласил её, даже когда она напрямую поинтересовалась, какой танец он предпочитает.
Наверное, она решила, что он брюзга. Или неумеха. От этих мыслей ему неожиданно стало тошно. Ещё хуже, если бы она до сих пор испытывала к нему девичью влюблённость и надежду, что сможет его окрутить.
Солдат до мозга костей, Александр и не знал, что влюблённость его жены никуда не исчезла.
В конце концов, около часа ночи они покинули владения Блэков. Фонарь их коляски слегка потрясывало из-за неровной дороги. Кучер Джексон тихонько мурлыкал под нос песню и не торопил лошадь. Вокруг было тихо, безветренно и темно. И запахи скошенной травы и влажной земли наполняли округу.
В тусклом свете фонаря Алекс видел угрюмое лицо Кейли. Теперь она села напротив него, а не рядом, как во время поездки из дому. Девушка выглядела расстроенной. Нет… Скорее, даже разбитой. Капитан то и дело натыкался взглядом на её хмурое лицо и просто не понимал, в чём было дело. Она блистала на празднике, и причин для расстройства не было. Он терпел изо всех сил, но уже на въезде на аллею Фаунтинс-холла не выдержал и спросил:
— Кажется, вечер прошёл отлично, так почему на тебе лица нет?
Она едва ли посмотрела в его сторону и сказала совершенно пустым голосом:
— Что с того? С каких пор вас интересует моё настроение?
— Ты добилась расположения местных и понравилась им. Не вижу причин хмуриться.
Кейли вдруг так озлобленно на него взглянула, что даже Александру стало не по себе:
— Возможно, я ощущала бы себя лучше, если бы мой муж не притворялся истуканом весь вечер!
— Я же говорил, что не люблю светские сборища, — вздохнул он. — Ты прекрасно знала это.
Ему показалось, что она зарычала в ответ на это. Или не показалось?
— Во имя всего святого, вы вообще человек?! — рявкнула девушка. — Вы умеете веселиться, делать глупости ради забавы? У вас нет увлечений, привязанностей или хоть кого-то, кого вы любите? Такое просто невозможно!
Александр совершенно спокойно выдержал её пристальный взгляд и заметил, что глаза её увлажнились. Только этого не хватало! Он говорил ей, но она продолжает думать, что они станут нормальной светской парой и вольются в общество вместе.
— Вы можете хоть что-то на это сказать?
Но он продолжал молчать. Ничего не получится. Он не сможет быть, как все. Не даст ей того, чего она хочет. Даже если бы действительно желал, он бы не сделал её счастливой.
Слишком уж глубокие старые раны… Слишком тяжело не думать о том, что было раньше… Она не поймёт.
Когда коляска остановилась напротив мраморной лестницы, Кейли соскочила на землю первой, даже не дождавшись подбежавшего лакея. Однако на самом верху она остановилась и, обернувшись, посмотрела на Александра. Он поднял голову и в свете фонарей увидел на её щеках слёзы.
— Я просто дура… — услышал он. Затем она поспешила в дом.
Больше не было нужды ей приходить к нему в кабинет. И всё же она продолжала встречать его с улыбкой и вела себя исключительно вежливо. Наступил июнь, и Кейли, наконец, превратилась в неназойливого призрака, как он и мечтал.
Иногда, перед сном, он слышал её шаги из смежной комнаты. Слышал, как она принимала ванну или смеялась вместе со своей горничной. И с какой-то смесью неудовлетворения и зависти тайно желал, чтобы она переселилась куда-нибудь подальше.