Песня для разбитого сердца
Шрифт:
— Хочешь, чтобы мы пошли в твою спальню, или останемся здесь? — спросил он совершенно будничным тоном, на какой только был способен.
Лишь хитрая улыбка выдавала все его намерения. Кейли в изумлении распахнула глаза. Затем ответила, даже не раздумывая:
— Давай останемся. Я хочу снова оказаться в твоей постели.
Его почти поразила такая искренность. И её чистый голос без капли лукавства. Да, они уже не на острове, где словно не было никаких границ. И вот, оказалось, дело вовсе не в месте или окружении. Так пусть весь остальной мир катится к чёрту, ибо, где они не окажутся, она всегда будет принадлежать ему…
Свечи были потушены, остался лишь догорающий камин. Когда они оба, уже раздетые и нетерпеливые, оказались друг перед другом, Алекс подумал, что, ожидай его завтра смерть, он не пожалел бы, потому что самое настоящее счастье он уже познал, он владел им, и никто больше не был ему нужен.
Когда он поцеловал Кейли, стоя возле постели, она едва удержалась на ногах — таким долгожданным и невероятным оказалось желание, пробуждённое этим поцелуем. Девушка вцепилась ему в плечи и ответила яростно, почти безумно, и Алекс потерял голову. Она шептала его имя, бормотала о том, как сильно соскучилась, и целовала с такой настойчивостью, что он сам едва поспевал за нею. И, когда она вдруг встала перед ним на колени, схватив сзади руками за ягодицы, а её губы тут же прикоснулись к его восставшей плоти, Алекс подумал, что умрёт от этого острого тянущего ощущения.
Такого с ним никогда не было, и прежде, с другими, он даже ненавидел это. Но то были другие, не она.
Он хотел, чтобы она продолжала ласкать его. Хотел, чтобы её маленькие ладони гладили его спину и торс, а он бы, опустив глаза, видел только её макушку напротив своего паха… Но в какой-то момент решил, что этого будет достаточно, поэтому велел ей остановиться, затем поставил Кейли на ноги и тут же уронил на постель.
С огромным трудом он подавил желание быстро взять её. Сначала были поцелуи — жаркие, томные и долгие, потом ласки и требовательные касания рук и пальцев. И только после этого, когда она, такая влажная и открытая, уже почти плакала и умоляла его, Александр вошёл в неё, ощущая каждое её движение, впитывая каждый стон напротив своего лица. Затем он выпрямился на руках и, не прекращая двигаться, врезаться в неё, стал наблюдать за Кейли, так что где-то на задворках сознания он понимал, что ничего прекрасней в жизни не видел.
Когда она закричала, запрокинув голову, сжимая пальчиками свои груди, он буквально зарычал от удовольствия. Он продолжал двигаться даже после того, как всё закончилось, только чтобы быть в ней, ощущать её изнутри и смаковать каждый миг этой близости.
Она была самым прекрасным, самым искренним и нежным созданием в его тёмном мире, где он уже привык никому не доверять, отмахиваться от всего светлого и чистого, что его окружало.
И она любила его.
Упоённый этой внезапной мыслью, с отяжелевшей головой и бешено бьющимся сердцем Алекс прижался к ней, уткнувшись носом в мягкую ложбинку между грудей, и замер.
— Я всё для тебя сделаю, — прошептал он, ощущая, как бьётся её сердце. — Ради тебя одной… Ты моя. Моя. У меня больше никого нет. Ты победила.
Он не знал, что она онемела, услышав его слова, и её руки, прежде гладившие его влажную спину, застыли на месте. Не знал, что это признание заставило Кейли заплакать, так что слёзы теперь скатывались по вискам на подушку.
Он просто лежал так, вдыхая запах её тела, с одним единственным желанием, победившим все остальные — чтобы эта ночь длилась вечно.
Глава 20
«Разум — место само по себе. И из Рая может сделать Ад, а из Ада — Рай».
Джон Мильтон
Миссис Серена Миллз внимательно наблюдала за тем, как старательно Её Милость заполняла очередной документ. Иногда девушка мило морщила носик, иногда поправляла очки или локон волос, упавший на лоб. Такая очаровательная и элегантная, настоящая леди, и для миссис Миллз странно, но приятно было осознавать, что именно она стала хозяйкой Фаунтинс. А ведь прошёл уже год с того дня, как леди Саутфолк вошла в двери этого поместья, чуть позже приобретшего новую жизнь с её лёгкой руки. Они тогда совершенно не поладили, но миссис Миллз не понадобилось много времени, чтобы сдаться перед обаянием и настойчивостью супруги капитана Стоуна.
Экономка нет-нет, да вспоминала о тех непростых днях. Как много изменилось с тех пор, и Кейли тоже, и особенно капитан Стоун. И если даже этот суровый и не пробивной (как казалось прежде) молодой мужчина пал перед виконтессой Саутфолк, что тут говорить о других…
Миссис Миллз вздохнула и взглянула за окно хозяйского кабинета, пока Кейли занималась бумагами. Уже апрель, и пусть ещё ощущался прохладный шлейф зимы, Фаунтинс готов был ожить после долгих месяцев зимнего сна. И это чувствовалось повсюду — от самой дальней ограды владений до последнего начищенного прибора в столовых комодах в поместье.
— Вот, и этот тоже, — произнесла Кейли, закончив, и протянула документы экономке. — И прошу вас, миссис Миллз, если мистеру Грэму или его семье понадобится что-нибудь… любая мелочь… Незамедлительно сообщите. А лучше сами распорядитесь и исполните. Я вам полностью доверяю.
Экономка кивнула и улыбнулась. На её улыбку Кейли ответила своей привычной нежной улыбкой. Все в Фаунтинс обожали мистера Грэма, и он служил Эшбёрну верой и правдой, но время пришло, и пару недель назад они очень скромно, по-домашнему, собрав весь штат прислуги прямо в холле поместья, проводили его на заслуженный отдых. Старик даже растрогался, когда капитан Стоун самолично пожал ему руку.
— Пусть Грэм и принял это решение, всё же мы заметили, уходить ему ох как тяжко было, — позволила себе заметить женщина. — Но семья его поддержит. А мистер Кроули послужит достойной заменой. У него большой опыт ведения хозяйством. К тому же он быстро нашёл общий язык с мистером Стокером… Подумать только! Этот бедолага поначалу боялся его, как огня! А всё потому, что в своё время не прошёл должного обучения, и камердинер из него, скажу я вам, не самый умелый…
По лицу Кейли, однако, сложно было понять, слышала ли она экономку или эти речи её не слишком волновали. Миссис Миллз стала замечать в последнее время, что хозяйка словно немного растеряна, порой отвлекается и витает в облаках. Списывала она это на долгие задержки капитана Стоуна на службе, ведь после ссоры с Веллингтоном ему необходимо было навёрстывать упущенное. Должно быть, Её Милость просто скучала.
— Всё же дела наши идут хорошо, — заключила экономка чуть воодушевлённее обычного.
Виконтесса наконец кивнула, ненадолго задержав взгляд на деревьях за окном.
— Как быстро летит время… — Её голос прозвучал почти мечтательно, затем она словно очнулась от своих грёз. — Пусть мистер Кроули продолжает в том же духе… Ах, ещё так много нужно сделать! Я распорядилась насчёт выплаты компенсации Форстерам и их мастерам по камню… Благотворительный комитет из Лидса прислал нам запрос на выделение средств на подарки для сирот. Вот мой ответ, возьмите. И пусть мистер Кроули проконтролирует это дело, я решила нанять рабочих из швейной мастерской на Хэклер-лэйн, чтобы они подготовили форму для девочек и мальчиков к началу нового учебного года…