Песня для разбитого сердца
Шрифт:
Он замолчал ненадолго, нервным движением погладив запястье девушки, затем тихо произнёс:
— Он припомнил мне всё, что мы делали тогда… Всё, что он заставлял меня делать… и то, чем я занимался с удовольствием. И я впал в ступор. Тогда пришла ты… и спасла меня.
Кейли не знала больше способов его утешить. Не знала, как ей поступить и что сказать, глядя в лицо любимого мужчины, чьё сердце ей так и не удалось излечить. Сколько же боли и тоски оно впитало! Да, оно пропиталось пороком и страхами, потому что много лет Александр просто не знал иной жизни. Он существовал так, как его учил Эшбёрн. А теперь она видела это в его глазах и сама испытывала муку.
— Я встречусь с ними. С ними обоими. Ничего иного не остаётся, — Александр пожал плечами, напустив вдруг безразличный вид. — И тебе больше не придётся защищать меня.
Кейли кивнула и вымученно улыбнулась. Он считал себя жалким, но она видела это иначе. Она всегда смотрела на него не так, как он видел себя. Теперь он решил попытаться поставить точку в порочной истории, не отпускавшей его с самого детства. И, возможно, это будет последняя попытка избавиться от кошмара, которому он так долго не решался взглянуть в глаза. Ведь нельзя преодолеть страдание, если откажешься смотреть на него.
Молодая виконтесса пообещала сама себе поддержать его. Кейли выдохнула и, неожиданно для Александра, бросилась ему на шею. Она прижалась к нему всем телом, и парчовый халат соскользнул с её плеч. В конце концов, сильные руки коснулись её в ответ, горячие ладони стали успокаивающе поглаживать поясницу, и Кейли с облегчением решила, что Алекс понял её. Забравшись к нему на колени, она продолжила обнимать мужа, шепча о том, что всё будет хорошо.
Он был удивлён, получив приглашение от отчима всего через неделю после инцидента в Фаунтинс-холле. Подъезжая в экипаже к нужному дому, находившемуся в западной части Лондона, Александр то и дело прокручивал в голове сухое содержание того приглашения. Эшбёрн встретится с ним и Джорджем в доме его «знакомой», некой миссис Вулдрич. Алекс ничего не знал о ней, но догадывался, что под «знакомой» отчим подразумевал очередную любовницу.
Экипаж остановился напротив нужной калитки, и перед тем, как решиться постучать в двери, Алекс снова подумал о своей жене. Это были непрошенные мысли, и каждый раз, вспоминая заплаканное лицо Кейли, ему хотелось бросить эту затею, развернуться и отправиться обратно, в Фаунтинс, где она ждала его, в их доме.
Капитан Стоун мотнул головой и приказал самому себе быть стойким. Он пару раз постучал по выкрашенному серым дереву, и за дверью послышались шаркающие шаги. Открыла ему довольно пожилая дама в помятом чепце. «Занятно, — подумал Александр саркастично, — как быстро у него поменялись вкусы».
Он удивился ещё больше, когда, стоило ему ступить за порог, в узком коридоре его встретила другая женщина, брюнетка с высокой прической, много моложе и ухоженнее. На вид ей было около сорока лет, и ей очень шло домашнее платье из шерстяной клетчатой ткани. Она улыбнулась и представилась миссис Вулдрич, после чего пригласила капитана пройти в комнату на втором этаже. Глядя ей в спину, Алекс скучливо закатил глаза. Вот это был выбор Эшбёрна, не иначе. И о чём он только думал…
Пожилая дама в чепце закрыла за гостем входную дверь и прошаркала в домашних туфлях куда-то под лестницу.
В комнате, где Кристофер Эшбёрн ожидал Александра, горел камин, а на столике уже был приготовлен поднос с шерри. Миссис Вулдрич прошептала что-то на ухо своему любовнику и поцеловала его в щетинистую щёку. Оставив на каминной полке бронзовый подсвечник в тяжёлой подставке, женщина грациозно склонила голову перед Александром и покинула комнату.
— Твой брат опаздывает, как и всегда, — бросил Эшбёрн через плечо. — Горбатого лишь могила исправит. И с чего вы оба решили, что женитьба на дочери какого-то церковника его изменит?
Алекс пропустил мимо ушей его замечание насчёт поведения брата. «Кто бы говорил!» — подумал он, но сдержался и промолчал. Капитан Стоун подошёл к столику, плеснул в стакан шерри и осушил его залпом.
— А своему отцу не нальёшь? — послышался со стороны неожиданно ласковый голос Эшбёрна.
— Нальёшь себе сам, — рявкнул Алекс, чересчур громко поставив стакан на место.
— А-а… Всё такой же суровый. Не меняешься. В ту ночь я уж было решил, что из-за маленькой виконтессы ты действительно размяк.
Александр вмиг ощутил, как злость вместе с обжигающим напитком разлилась в груди. Он посмотрел на отчима тем самым взглядом, которого так боялись желторотые солдатики в его училище, если бы посмели провиниться перед капитаном.
— Вам бы попридержать язык, сэр. Ни слова о Кейли, ясно? Её это никак не касается.
Эшбёрн тем временем налил себе шерри, пригубил немного и встал со стаканом в руке у единственного незашторенного окна, облокотившись о стену.
— Всё же тут явно что-то не так. Уж не влюбился ли ты? — произнёс он вслух, на что Алекс хотел сделать выпад, однако мужчина настойчиво продолжил: — Нет, нет, можешь не отвечать, всё понятно! Напомнить тебе, кто именно устроил этот союз? Кто крутился вокруг виконта Саутфолка, если выпадал такой шанс?
— Этот разговор не имеет смысла. Я сюда не семью виконта обсуждать пришёл…
— Да-да, ты пришёл в очередной раз защитить своего никчёмного брата! — Эшбёрн усмехнулся и сделал ещё глоток. — Какое же он недоразумение! Оставил нас без пенни, разорил наш дом, потом слинял, чёрт его знает, куда, из-за чего мне пришлось стелиться перед Хардингом едва ли не денно и нощно! И что дальше? Мальчишка с удовольствием стал временной подстилкой принцессы, до которой едва ли кому было дело! Но даже она его прогнала! Позорище…
— И вы прекрасно знаете, сэр, отчего он стал таким!
Александр сделал непроизвольный жест рукой, ударив по пустоте. Пусть отчим говорил правду, но у этой правды имелась твёрдая и неприятная почва. И Алекс чувствовал, что, если так пойдёт, у него сдадут нервы. Он уже разозлился. А Эшбёрн всегда умело этим пользовался.
— Просвяти-ка меня, мальчик, — протянул отчим, иронично подняв бровь.
— После смерти матери не только вам пришлось искать способы излечиться от этого горя. А Джордж был ещё маленьким! Ему нужен был отец, а вы его за пустое место считали!