Песня светлячков
Шрифт:
– Выпусти нас! – несколько раз крикнул я, но Тейт не слышал.
Салон джипа превратился в настоящий звуковой ад. Тейту было не до радио, и оно продолжало греметь. Перебранка братьев тоже продолжалась. Мы еще не видели Тейта таким разъяренным.
– Все, Кейлеб! Больше на меня не рассчитывай. Так и запомни! Я от тебя не отказываюсь. Ты был и останешься мне братом, и любить я тебя не перестану. Но видеть тебя я больше не хочу! – Голос Тейта становился все громче и неистовее. – Ты совсем спятил. Заставил меня сделать то же самое, что эти двое! – Он кивнул
Мы едва не задели боком красно-коричневый минивэн.
– Тейт, сбрось скорость! – крикнул я ему. – Ты и нас угробишь, и себя.
Через несколько минут мы подкатили к стоянке другого магазина. Теперь это был мини-супермаркет. Мы с Брей выпрыгнули, когда джип еще замедлял ход. Я схватил ее за руку и крепко прижал к себе.
А в салоне джипа Тейт, навалившись на Кейлеба, молотил его кулаками. Это уже ничем не напоминало зрелище в доме родителей Джен. Тейт превратился в жестокого, безжалостного зверя. Он наносил удар за ударом, и каждый оставлял кровавый след на лице Кейлеба. Я боялся, что Тейт забьет брата насмерть.
Выпустив руку Брей и не обращая внимания на ее крики, я подбежал к джипу и распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья. Кейлеб наполовину выпал из салона. Я подхватил его под мышки и вытащил наружу. Тейт уже стоял рядом, готовый продолжить бойню.
– Тейт, угомонись! – крикнул я. – Ты сделаешь только хуже. Гораздо хуже.
Я выставил руку, чтобы хоть как-то его остановить. Кулаки Тейта были сплошь в крови. В нем продолжала кипеть злость. Его татуировки выглядели почти живыми существами на фоне белой рубашки, тоже запачканной кровью Кейлеба.
– Старик, я тебя очень прошу: остынь.
Совесть Тейта оказалась все же сильнее его безудержной злости. Он отступил на пару шагов. Ему было не справиться со сбившимся дыханием. Я отпустил Кейлеба и отошел, не мешая тому подниматься на ноги. У Кейлеба из ноздрей текла кровь. Левый глаз заплыл. Рот тоже был окровавлен, и Кейлеб вытирался тыльной стороной ладони.
Вспомнив о Брей, я обернулся. Она бежала к магазину.
Я бросился следом, не понимая, зачем она туда несется. Она толкнула дверь женского туалета. Я не отставал. Мне было наплевать, есть там кто-то или нет. Я боялся за Брей. От нее сейчас можно было ожидать чего угодно.
Она вбежала в кабинку и с лязгом захлопнула дверцу. Вот оно что! Брей выворачивало наизнанку. Но почему ей понадобился туалет? Почему она не вытряхнула это из себя еще на улице? Вопросы показались мне настолько пустяковыми, что я не стал их задавать.
– Малышка, ты как?
– Нормально. Сейчас будет совсем хорошо.
Ее еще несколько раз вывернуло. Я сходил к умывальнику за бумажными полотенцами.
Она вышла из кабинки. Я принялся вытирать ей лицо и рот.
– Что нам теперь делать? – срывающимся голосом спросила Брей и разрыдалась.
Одной рукой я обнимал ее за талию, другой – за шею.
– Знаешь, три дня – это слишком много, –
Брей посмотрела на меня. Я поцеловал ее в лоб.
– Я не поеду домой, – тихо сказала она. – И не собиралась.
– Брей, о чем ты говоришь? Нам необходимо вернуться домой. У нас просто нет иного выхода.
– Элиас, я люблю тебя, но с тобой не поеду. Я не хочу в тюрьму.
Из торгового зала донеслись испуганные крики, а потом мы услышали:
– Всем лечь на пол!
Это был голос Кейлеба.
Так окончилось наше путешествие. Мы не доехали до Корпус-Кристи. Придорожный магазин оказался нашим последним пунктом. Мы были заперты в нем, а снаружи его уже окружал наряд полиции.
Глава 27
В настоящее время
Вот уже два часа, как Кейлеб удерживает в заложниках нас с Брей и еще трех человек. Кассир и две покупательницы сидят в проходе между стеллажами с кондитерскими товарами. Пахнет мочой: скорее всего, у темноволосой женщины в длинном цветастом платье в какой-то момент не выдержал мочевой пузырь. Мы с Брей продолжаем стоять в коридоре, рядом с туалетами.
Мой мозг перегружен… всем понемногу. Пытаюсь сохранять невозмутимость, но получается плохо: почти весь я захвачен страхом. Моя главная забота – вытащить Брей отсюда целой и невредимой. Сомневаюсь, что Кейлеб решится по нам стрелять. Очень сомневаюсь. И в то же время… ему нечего терять, и в его мозгу может произойти любое завихрение.
Когда вооруженные копы выпрыгивали из машин и окружали магазин, Тейта внутри не было. Кейлеб сказал, что он вытолкнул брата, когда тот пытался зайти. Он не хотел, чтобы Тейт загремел вместе с ним. В нашей ситуации глагол «загреметь» может означать очень многое.
У меня отвратительное предчувствие. Как говорят в подобных случаях, нутром чую. Такое ощущение, будто все это – еще не самое страшное. Худшее впереди.
– Брей! – окликаю я, снова пытаясь привлечь ее внимание.
Она не отвечает. Держится стоически. Полная отрешенность.
Я меняю тактику, пытаясь договориться с Кейлебом. Чувствую, с него мне и надо начинать. Чтобы уберечь Брей, я должен убедить Кейлеба сдаться. Час назад я уже предпринял такую попытку, но она ничего не дала. Впрочем, иного результата я и не ждал.
Встаю с пола. Дуло пистолета в руке Кейлеба мгновенно поворачивается в мою сторону.
– Кейлеб, это я. – Я поднимаю руки. Он опускает пистолет. – Хочу с тобой поговорить.
«Осталось пять минут! – слышится усиленный радиомегафоном голос полицейского. – Затем мы отправляем нашего переговорщика».
Он имеет в виду… наверное, переговорщик – тоже коп. Или полицейский психолог. Полчаса назад Кейлеб согласился его впустить. Переговорщик сказал, что хочет узнать требования Кейлеба. Думаю, еще он хотел оценить обстановку внутри и сообщить коллегам. Мы с Брей тогда оставались в туалете, и он нас не видел.