Песо пиратских сердец
Шрифт:
Затем он вернулся к штурвалу, выхватив из ножен шпагу и тут же крикнув всей своей команде властным, не требующим возражения голосом, от чего многие пираты вздрогнули, спохватившись и обернувшись на капитана, бросив все свои дела:
– Смешно, джентльмены! Свистать всех наверх, прикатить орудия! По местам, ленивые трюмные крысы! Вас, товарищ Узумаки, - он повернулся к Наруто, улыбнувшись, да ещё и так, что Наруто отстранился подальше, увидев, что на губах Учихи заиграла жестокая и злорадная улыбка, хищная и беспощадная, - это касается в первую очередь, иначе кошка в данном случае вопьётся в вашу грязную пятку, а не в борт этого тазообразного судёнышка!
Наконец пираты стали готовиться к абордажу.
Наконец, когда корабли столкнулись и принялись палить друг в друга, Учиха засмеялся так, что все пираты на его корабле поддержали его смех, выхватив сабли, кинжалы и шпаги, бросившись на чужой корабль, когда, наконец, кошки – приспособления, состоящие из крепких крючков – зацепились о борт. И множество людей столкнулись в ожесточённом бою, размахивая своими орудиями.
Когда впервые пролилась на палубу чья-то кровь, глаза капитана «Чёрного зверя» загорелись, налившись лёгким красным оттенком, и он сам, скинув надоедливый плащ, кинулся в бой, засмеявшись ещё громче. Наконец воздух наполнился запахом страдания, боли и крови, а Саске так и не мог понять, почему всем несчастным пиратам на противоположном корабле никто не отдавал команды. Но тут он увидел какой-то взмах, и кто-то скрылся в трюме, при этом тяжело дыша.
Видимо, решил спрятаться?
Учиха выдвинул гипотезу о том, что это и есть капитан, и, обойдя несколько дерущихся друг с другом пиратов, наслаждающихся положением победы, прошёл в сторону трюма.
Узумаки умело размахивал своей шпагой, дерясь с каким-то молодым человеком, который, едва Наруто обезоружил его и сделал лёгкий взмах, упал замертво, а на палубу из рассечённой лезвием шеи полилась тёмно-красная кровь, что придала как Узумаки, так и Учихе сил. Пират бился в судорогах, схватившись за окровавленное горло, а затем перестал дёргаться, и глаза его закатились, застекленев. Так было с каждым, кто осмеливался попытаться нанести смертельные ранения членам команды «Чёрного зверя».
Учиха, по пути расталкивая противников и пронзая их уже окровавленной шпагой, продолжал настойчиво идти в трюм, где скрылся капитан, и почему-то ему показалось смутно знакомым одеяние незнакомца… любой, кто сейчас бы посмотрел в глаза Саске, такие злые, рассерженные, воодушевлённые сражением, поспешил бы не вставать у него на пути. Однако одному парнишке, юнге, не повезло, когда он вытаращил глаза на капитана «Чёрного зверя», не успев отклониться в сторону, и тут же Учиха, улыбнувшись ему самой благосклонной улыбкой, пронзил мальчишку лет тринадцати прямо в тощий живот, так что тот, всхлипнув, свалился ничком в ноги Учихе. Он, хладнокровно перешагнув через юнгу, хмыкнув, спустился наконец в трюм, слыша, как кто-то наверху сыпал пиратов проклятьями.
Трюм представлял собой скопище различных бочек с едой, водой и остальной снедью. Где-то лежали пушечные ядра, которые из-за покачивания корабля перекатывались из стороны в сторону. В свете небольшого фонаря, что одиноко свисал с дощатого потолка, виднелись высыпавшиеся из бочки золотые дублоны. Раздался какой-то шорох, а затем появилось самое дурацкое на свете чувство. Ощущение того, словно за спиной кто-то стоял. Кто-то, кто мог одолеть, убить и расчленить, кто пронзит шпагой и выпустит наружу грязную алую кровь.
Сразу же Саске, чуть нахмурившись и прикрыв длинные ресницы, поспешил резко обернуться, однако за спиной никого не обнаружил. В трюм, на ступеньки, падал только лучик света, который бегал туда-сюда. Однако капитан отчётливо знал, что его противник где-то здесь, и если он не убьёт его, то оппонент убьёт Саске. Таково правило, касающееся не только пиратов, но и большинства вояк – либо ты, либо тебя.
Наконец, когда Саске стал обходить бочки и осматривать их, дело пошло гораздо более быстро. Кто-то за этими бочками старался переместиться за соседнюю, а потом и за третью, и за четвёртую, лишь бы не попасться на глаза противнику. Учиха, когда встал рядом с очередной бочкой, самой последней, откуда как раз сыпалось золото, улыбнулся и, взмахнув шпагой и покачав головой, разрубил бочку пополам резким движением, так что из-за неё раздался пронзительный крик. Он надеялся, что не убил так своего противника, ведь перед тем, как убить и уничтожить, отправить к морскому дьяволу, собрался преподать ему, этакому капитану, который скрылся в трюме и струсил при абордаже, хороший урок.
Оппонент поднялся на ноги, и был он значительно ниже Учихи, что того только рассмешило. Но смеяться над неизвестным противником, который ещё мог одолеть так, что стыдно будет, глупо, поэтому Учиха сдержался, чуть отступив назад и приняв боевую позицию. Да это же тот самый незнакомец, что вчера так мило беседовал с Саске в кабаке!
«Вот так встреча», - пронеслось в голове Саске, и он, улыбнувшись уголком губ, пошёл в наступление.
Но, к его глубочайшему удивлению, противник оказался ловким и быстрым, изящно уклонился от взмаха шпаги Саске, пригнувшись, так что широкополая шляпа совсем сползла на глаза и снова скрыла половину лица оппонента Саске. Его движения были подобны кошачьим, когда он уклонялся или делал переход, переступая с одного носка своего сапога на другой, следя за малейшим движением шпаги Учихи. Наконец тот снова сделал выпад, и ему не удалось ничего, так как противник резко отскочил назад. И только после того, как он стал атаковать, началась ожесточённая борьба, которая теперь уже стала похожа на борьбу не между пиратами, а между львами, что никак не могли поделить между собой добычу. Капитан этой небольшой шхуны бился исправно, умело владея шпагой, так что один раз Учихе практически не удалось увернуться от выпада, и острое лезвие почти поразило его в плечо.
Однако в сравнении с этим Саске никак не могла покинуть одна мысль. Мысль о том, какого пола этот капитан. Дрался, как мужчина, и это было видно и в выпадах, и в переходах, но… всё же что-то грациозное, что-то изящное проглядывало в этих действиях, что-то такое женское и кошачье, аккуратное, невыносимо манящее и загадочное.
В один прекрасный момент после очередного взмаха шпагой Саске противник был обезоружен и, поскользнувшись на одной из золотых монет, что высыпалась из бочки практически по всему трюму, залив дощатый пол, будто расплавленным золотом, упал на спину, да ещё и так шумно и больно, что Учихе стало невольно жаль его. Но тут же эта жалость испарилась, а интерес, кто это такой, возрос.
Вчера, когда Учиха пил с ним, его не заинтересовало, кто это, лишь на несколько секунд, а сейчас эта мысль практически не желала его отпускать.
И вот, пока противник лежал на полу, согнув ногу в колене, тяжело дыша и оперевшись на локти, Учиха протянул к нему лезвие шпаги, сдёрнув прямо с головы широкополую шляпу, откатившуюся в сторону.
То, что он увидел, повергло его в большой шок, от чего Учиха вытаращил чёрные глаза, приоткрыв губы и шумно сглотнув.
========== Глава 3. ==========