Пьесы
Шрифт:
МАРТИН. Вот оно что… А эти двое, их, случайно, звали не Леопольд и Лейб или что-то вроде этого? Да, ужасная была история. Просто ужасная.
ГЕОРГ. Черт его знает, как их там звали. Надеюсь, эта книга тебя хоть чему-то научит.
ДАВИД. Спасибо тебе, Георг, большое-большое спасибо. Никогда не забуду этот подарок.
ЭЛИН. А что ты будешь делать со своими голубями. Давид?
ДАВИД. В каком смысле?
ЭЛИН. Тебе не кажется, что скоро их станет слишком много? По-моему, во время жары здесь стоит ужасны)! затхлый запах.
МАРТИН (раздраженно). Что с тобой?
ДАВИД.(Книга приводит его в ужас, он дрожит и чувствует слабость, которая снова вернется к нему позднее, но он уже не поймет, откуда это взялось. Он тотчас начинает вытеснять мысли о возможной причине.) Ничего… Ничего страшного.
ЭЛИН. Ты пьешь слишком много кофе.
МАРТИН. Да, но это мы виноваты… Помню, как бабушка давала тебе кофе, когда тебе был всего один год. Ты сидел у нее на коленях и прихлебывал кофе. Она так любила тебя.
ДАВИД. Неправда! Подлые враки! Я всегда убираю за ними.
ЭЛИН. Ну что тебе за радость от них?
ДАВИД. Дождь все дерьмо смывает. Я имею в виду с крыши.
ЭЛИН. Ночью сверкала молния.
МАРТИН. Сегодня ночью?
ЭЛИН. Ты ведь не лег спать, как обещал?
ДАВИД. О чем ты? Вчера я пошел спать и лег под утро.
ЭЛИН. Если у тебя проблемы со сном, позволь Мартину дать тебе таблетку.
ГЕОРГ. Никаких проблем не было бы, если б он днем делал что-то полезное.
МАРТИН. Тебе было сложно уснуть, еще когда ты был младенцем. Я укачивал тебя ночи напролет. В конце концов мы отвезли тебя в больницу, где тебя научили засыпать.
ГЕОРГ. Неужели поговорить больше не о чем?
ДАВИД. А как насчет торта?
МАРТИН. Какого торта?
ДАВИД. Ну того, дурацкого, со взбитыми сливками.
МАРТИН. Дурацкого? Ведь он всегда тебе нравился!
ДАВИД. А теперь разонравился.
ЭЛИН. Не придумывай, ты всегда обожал торт со взбитыми сливками.
Куда ты собрался?
Неужели нельзя хоть минуту побыть вместе с нами? Обязательно надо забиться в какой-нибудь угол? Останься. Куда ты спешишь?
МАРТИН (кашляет). Просто хотел просмотреть заказы.
ЭЛИН. Боже мой, но сегодня же еще только девятое мая!
МАРТИН. Знаю, знаю. Но у меня еще не просмотрены заказы за предыдущие дни. Сама потом будешь ругаться: что у тебя тут творится? Не видишь?
ЭЛИН. Что ответили с пивоварни?
Покачали головой?
МАРТИН. Можно сказать, что так.
ЭЛИН. Согласились?
МАРТИН. Вот, сама прочитай. (Протягивает ЭЛИН письмо.)
ЭЛИН (читает). И что теперь делать?
МАРТИН. Понятия не имею. Даже не спрашивай. Не знаю, что делать. От меня тут уже мало что зависит. Время ушло.
ЭЛИН. Какое бессовестное письмо! Почему ты не написал им раньше? Они не могут просто взять и послать тебя к черту! Мы ведь всегда аккуратно погашали долг.
МАРТИН. Им на это наплевать.
Им наплевать, что с нами будет! Я могу выложить восемь тысяч, а после этого остаться ни с чем. Больше у меня нет ни копейки…
ЭЛИН. А как же Шмидт?
МАРТИН. Никогда. Ни за что на свете. Даже не проси.
ЭЛИН. Почему нет? Тебе надо поговорить с ним.
МАРТИН. Я сказал, никогда! Только через мой труп.
ЭЛИН. Вместо того чтобы сидеть здесь и закупать еду и спиртное, когда у нас тут ни одного посетителя.
МАРТИН. Я не пойду к нему на поклон! Слышала, что я сказал?
ЭЛИН. Хватит кричать.
МАРТИН. Есть границы тому, что можно сделать, не теряя… Не теряя…
ЭЛИН. А вот и нет. Только не в твоем случае.
МАРТИН. Не могу я, черт бы тебя побрал!
ГЕОРГ. Не кричи.
МАРТИН. А ты не лезь, тебя это не касается.
ГЕОРГ. Почему ты не решаешься попросить Шмидта?
МАРТИН. Не решаюсь? Думаешь, я чего-то боюсь?
ЭЛИН. Ведь у него столько денег, что он может вообще за себя не платить.
МАРТИН. Это наш лучший клиент. Как, по-твоему, будет смотреться, если я заявлюсь к нему и попрошу в долг? Понимаешь? Ты ни капли не смыслишь в том, как надо себя держать.