Пэт из Серебряной рощи
Шрифт:
– Дорогой Бог, пусть так останется навсегда, – попросила Пэт, – и пусть деревья больше не падают.
Пэт встала с колен и почувствовала досаду. Вроде бы она за всех помолилась. В ненастную погоду она молилась еще и за людей, которые оказались на улице, но сейчас-то стояла теплая летняя ночь. Вздохнув, она снова опустилась на колени.
– Пожалуйста, дорогой Бог, если в капусте лежит младенец, пусть он не замерзнет сегодня. Папа говорит, что похолодает.
Глава IV. Рожденный в воскресенье
Всего через несколько дней в Серебряной роще поднялось какое-то беспокойство.
Пэт сидела у могилы Плаксы Уилли. Она возмущалась, что ее словно исключили из происходящего, не пускали к маме, которая весь день не выходила из комнаты. Поэтому Пэт сидела на кладбище с семейными призраками. Вскоре туда пришла Джуди Плам – такая торжественная и зловещая, какой смертная женщина быть не может.
– Пэт, золотко, ночевать пойдешь к дяде Тому. И Сид с тобой.
– Это еще почему? – спросила Пэт.
– У твоей мамы голова болит. В доме должно быть тихо. Доктор скоро придет…
– Маме так плохо, что ей нужен доктор? – испугалась Пэт. Неделю назад к маме Мэри Мэй вызывали доктора, и после этого она умерла.
– Не полошись, детка. К утру все у нее пройдет, но в доме должно быть тихо. Будь хорошей девочкой, беги в Ласточкино гнездо. Луна сегодня полная, самое время для капусты. Посмотрим, кто вас завтра дома встретит.
– Младенец, наверное, – небрежно сказала Пэт. – Если у мамы болит голова, зачем ей подсовывать новых младенцев?
– Она его долго ждала, возьмет на руки – сразу выздоровеет, – ответила Джуди. – Сегодня самое время, ты погляди на луну! В такую же ночь я тебя в капусте нашла.
Пэт неодобрительно покосилась на луну: та висела в небе огромная и красная, порядочные луны так не выглядят.
– Давай, беги скорее. Вот тебе ночная рубашка.
– Я подожду Сида.
– Сид ищет моего индюка, потом придет. Ты не боишься одна? Тут всего два шага, да и луна светит.
– Ты прекрасно знаешь, Джуди Плам, что я ничего не боюсь. Просто сегодня все какое-то странное.
Джуди ухмыльнулась.
– Известное дело, чары. В лесу сегодня уйма ведьм, но они тебя не тронут. Поднимайся, вот тебе изюм, ступай и не забивай себе голову.
Пэт неохотно отправилась в Ласточкино гнездо, хотя считала соседнюю ферму, где жили дядя Том, тетя Эдит и тетя Барбара, вторым домом. Джуди Плам к тете Барбаре относилась благосклонно, с тетей Эдит враждовала, а дядю Тома игнорировала. Он был старый холостяк, а Джуди Плам не одобряла холостяков. Если мужчина не женат, значит, из-за него какая-то бедная женщина осталась без мужа.
Огромный веселый дядя Том говорил рокочущим голосом и носил длинную кудрявую черную бороду, единственный из всех мужчин Северной долины. Тетя Барбара была кругленькая, розовая и веселая, а вот тетю Эдит, худую и вечно недовольную, Пэт всегда побаивалась, особенно из-за вражды с Джуди.
– Такие сразу рождаются старыми девами, – бурчала Джуди Плам.
Пэт шла в Ласточкино гнездо по Шепчущей дорожке. Вдоль нее давным-давно чья-то невеста высадила березы. Вдоль обочины лежали побеленные большие камни. До ворот их белила Джуди Плам, а за воротами – тетя Эдит, которая ни за что не позволила бы Джуди Плам взять над ней верх. За воротами берез не было, зато вдоль забора росли папоротники, дикие фиалки и тмин. Когда Пэт было четыре года, она считала Шепчущую дорожку «жизненным путем», про который священник говорил в церкви. Ей и сейчас казалось, что в шепоте берез и шелесте тмина можно услышать какой-то чудесный секрет.
Она бежала по дорожке, жевала изюм и радовалась. Вокруг танцевали тени, приглашая ее поиграть. Один раз серенький кролик прыгнул от одного куста папоротника к другому. В сумерках за дорожкой волновались луга. В воздухе приятно пахло. Все деревья хотели с ней дружить. Травинки наклонялись к ней под легким ветерком. На лугах дяди Тома паслись кудрявые овечки. Три джерсейские телочки [7] смотрели на девочку большими грустными глазами. Джерсейских коров в Северной долине держал только дядя Том.
7
Джерсейская телочка – порода молочных коров.
Его усадьба походила на небольшой городок. Свинарники, курятники, овчарни, котельные, гусятни, сарай для репы и даже отдельный амбар для яблок. В Северной долине говорили, что Том Гардинер каждый год строит что-нибудь новое. Все эти сарайчики теснились вокруг большого амбара, как цыплята возле курицы. Дом дяди Тома был очень старый и похожий на человеческое лицо – между глазницами низких окон балкон висел широким, сплюснутым носом. Всю чопорность и степенность дома портила красная входная дверь, напоминавшая высунутый язык. Дом как будто смеялся над шуткой, которая известна ему одному, он определенно владел каким-то секретом. Хорошо, что у Серебряной рощи секретов от Пэт не было.
Раньше ей не приходилось ночевать в Ласточкином гнезде, потому что дома стояли совсем близко. В этом было свое очарование – выглядывать из мансарды [8] и видеть оттуда Серебряную рощу, крышу над деревьями и освещенные окна. Пэт было немного одиноко. Сид еще не пришел, а дядя Том разглагольствовал о докторах и черных саквояжах, пока Пэт его не прервала.
– Если ты имеешь в виду, что доктор Бентли принесет нам в саквояже младенца, – гордо заявила Пэт, – ты сильно ошибаешься. Мы своих детей сами выращиваем. Джуди ищет младенца в капусте в эту самую минуту.
8
Мансарда – жилая комната на чердаке.
– Что ж, я сражен, – обескураженно признал дядя Том.
Тетя Эдит дала Пэт печенье и погнала ее в спальню. Занавески и чехлы на креслах были там из кремового ситца с фиалками, а на кровати лежало розовое покрывало. Комната была роскошная, но слишком большая и одинокая.
Тетя Эдит расстелила кровать и подождала, пока Пэт ляжет. Она не поцеловала девочку, как сделала бы тетя Барбара. В эту комнату не придет Джуди Плам, чтобы благословить ее на ночь. Сегодня Джуди ищет ребенка в капусте. Найдет – и не будет ей больше дела до «золотка». У Пэт задрожали губы. Она едва не разрыдалась, но вовремя вспомнила о Плаксе Уилли. Хватит им позора в семье – плаксой Пэт не станет.