Петербург. История и современность. Избранные очерки
Шрифт:
Петербургские адреса И. М. Гревса
Первые двенадцать лет жизни Ивана Михайловича Гревса (1860–1941) прошли в «дворянском гнезде», типичном для пореформенной России. Он родился и вырос в отцовском поместье близ с. Лутовиново в Бирюченском уезде Воронежской губернии (ныне – с. Красно гвардейское Белгородской области).
Гревсы переехали в Петербург в 1872 году а год спустя тринадцатилетний Иван поступил в 3-й класс Ларинской гимназии (6-я линия В. О., 15). Сразу отметим, что Васильевский остров – основной петербургский локус И. М. Гревса. Он был последовательным «островитянином». Большинство известных нам адресов Гревса (дома, где он жил, места учебы и службы) находятся в этой части города на Неве. Характерно, что именно Васильевскому
250
Гревс И. М. Изучение района большого города. Васильевский остров // ОР РНБ. Ф. 1148. Д. 61, 69.
Окончив классическую гимназию весной 1879 года, Гревс поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета (Университетская наб., 7–9; Менделеевская линия, 2). Это, безусловно, главный адрес И. М. Гревса в Петербурге: с университетом связаны почти полвека его жизни и творческой деятельности. В течение года он колебался в выборе специализации, но на втором курсе под влиянием профессора В. Г. Васильевского остановил свой выбор на истории средних веков.
В 1883 году Гревс окончил университет, получив золотую медаль за выпускное (кандидатское) сочинение «Римско-византийское государство в VI в. по новеллам Юстиниана и другим законодательным сборникам христианских императоров», и по ходатайству своего наставника В. Г. Васильевского был оставлен при университете «для приготовления к профессорскому званию».
В студенческие годы Гревс присоединился к «Ольденбурговскому кружку» (братья Ф. Ф. и С. Ф. Ольденбурги, Д. И. Шаховской, А. А. Корнилов, Л. А. Обольянинов, В. И. Вернадский, Д. С. Старынкевич, Н. В. Харламов, С. Е. Крыжановский и др.), который сложился в студенческом Научно-литературном обществе при Петербургском университете. В начале 1886 года этот кружок превратился в Братство, названное «Приютино», поскольку молодые люди собирались приобрести дом в деревне, чтобы вместе проводить там летние месяцы. [251] На философию Братства большое влияние оказали личность и учение эмигрировавшего в Америку бывшего революционера В. К. Гейнса (в эмиграции он стал именоваться Вильямом Фреем).
251
О Братстве см.: Шаховской Д. И. Письма о Братстве / Публ. Ф. Ф. Перченка, А. Б. Рогинского, М. Ю. Сорокиной // Звенья: Исторический альманах. Вып. 2. М.; СПб., 1992. С. 174–318.
Еще в 1885 году Иван Михайлович женился на учительнице 1-го Василеостровского училища Русского технического общества Марии Сергеевне Зарудной, входившей в группу основателей «Приютинского братства». Молодые супруги поселились на Васильевском острове в «доме Жаклара» (6-я линия, 17). Та к назывался пятиэтажный дворовый флигель, возведенный в 1877 году, владелицей которого была А. В. Жаклар (Корвин-Круковская). В 1887 году здесь родилась старшая дочь Гревсов Екатерина. Из воспоминаний А. А. Корнилова известно, что когда в октябре 1886 года Сергей Федорович Ольденбург женился на Александре Павловне Тимофеевой, то «новобрачные переехали в маленькую квартиру Гревсов, в которой они заняли одну комнату в два окна». [252] В этой квартире на 6-й линии друзья жили вместе до конца мая 1887 года, когда С. Ф. Ольденбург выехал с женой в заграничную командировку.
252
Корнилов А. А. Воспоминания о юности Ф. Ф. Ольденбурга // Русская мысль. 1916. № 8. С. 75.
Известен еще один адрес И. М. Гревса 1880-х годов: 7-я линия В. О., 60. Современный облик этот дом приобрел в 1872 году, когда архитектор К. Т. Соловьев надстроил его третьим этажом. Некоторое время в квартире Гревса жил один из его ближайших друзей – Владимир Иванович Вернадский.
В конце 1884 года Гревс стал преподавать историю в частных гимназиях Э. П. Шаффе (Большой пр. В. О., 17/16) и Л. С. Таганцевой (Моховая ул., 27–29; гимназия занимала четвертый этаж правого корпуса доходного дома В. С. Корнилова). В этих женских гимназиях Гревс работал с небольшими перерывами более двадцати лет – до осени 1906 года (в гимназии Таганцевой он долгие годы возглавлял педагогический совет).
С 18 ноября 1889 года Гревс становится приват-доцентом историко-филологического факультета Петербургского университета, а в 1892-м – профессором Высших женских (Бестужевских) курсов (10-я линия В. О., 33–35). Интенсивная педагогическая деятельность в средних и высших
Годом раньше, в связи со студенческими волнениями в феврале 1899 года, Гревс, вставший на сторону своих учеников, был уволен от звания приват-доцента по распоряжению министра народного просвещения Н. П. Боголепова. Уволенный из университета и с Бестужевских курсов, он преподавал историю в упомянутых выше женских гимназиях, а также в Александровском лицее (Каменноостровский пр., 21), Тенишевском коммерческом училище (Моховая ул., 33–35), Политехническом институте (Политехническая ул., 29) и в Коммерческом училище в Лесном (Институтский пр., деревянное здание училища, стоявшее у Серебряного пруда, не сохранилось). Именно в эти годы Гревсом были продуманы и осуществлены первые учебные экскурсии.
Возвращенный в университет в 1902 году, Гревс год спустя был избран профессором по кафедре средних веков. Тогда же он вернулся на Высшие женские курсы, где в течение многих лет являлся деканом историко-филологического факультета. Добавим к этому, что с 1902 года он состоял председателем секции всеобщей истории в Историческом обществе при Петербургском университете.
Иван Михайлович Гревс был одним из самых популярных профессоров Петербурга рубежа веков, он считается основоположником семинарской системы и экскурсионного метода преподавания истории. В университете он много занимался организацией специального кабинета для самостоятельной научной работы студентов-медиевистов; тщательно разрабатывал и вел специальные исторические семинарии (по Флоренции XII–XIV вв., по Августину, Данте и т. д.), организовывал для своих питомцев экскурсии по городам Италии. Многочисленные ученики (среди которых Г. П. Федотов, Л. П. Карсавин, Н. П. Оттокар, О. А. Добиаш-Рождественская, Н. П. Анциферов, А. А. Гизетти, Б. П. Брюллов, Т. Б. Лозинская, Г. Э. Петри, Е. Ч. Скржинская, А. А. Тентель, К. В. Фроловская) называли Гревса padre и мейстерзингером культуры.
На страницах дневника Гревса сохранился подробный перечень его лекционных и семинарских занятий – три или четыре дня в неделю по паре часов профессор читал в университете и на Бестужевских курсах, еще один день отводил для семинарских встреч со студентами у себя дома. Вспоминает Н. П. Анциферов: «…мы занимались у него на дому, и, свободные от звонков, возвещавших о конце занятий, засиживались порой до позднего часа». [253]
В 1904–1908 годах Гревсы жили на 11-й линии В. О., 42, а в 1909–1911-м – в трехэтажном доходном доме на 14-й линии В. О., 21 (1874–1875, архитектор А. Е. Шкляревич). Дом на 14-й линии не сохранился. В 1913 году на его месте был построен шестиэтажный дом с мансардами по проекту архитектора В. Н. Боброва. 17 мая 1910 года семью постиг страшный удар: скончалась младшая дочь Гревса, шестнадцатилетняя Шурочка.
253
Анциферов Н. П. Из дум о былом: Воспоминания / Вступит. ст., сост., прим. и аннотированный указатель имен А. И. Добкина. М., 1992. С. 171.
В 1912–1913 годах Гревсы снимали квартиру на Петербургской стороне. Это был единственный случай, когда они поселились за пределами Васильевского острова. Квартира на Большой Пушкарской ул., 42/14, на углу Матвеевской ул. (с 1956 г. – ул. Ленина) описана в мемуарах Н. П. Анциферова: «На темном и ровном фоне обоев – большой портрет Данте с фрески Джотто. Мраморный бюст Данте на письменном столе кабинета. Рядом с фреской Джотто – панорама Флоренции. <…> Мы, ученики нашего padre, сидели за длинным столом. Перед каждым лежали тетради и книги. <…> Padre, чуть склонив набок голову, внимательно слушал каждого. Иногда улыбка появлялась на его лице, улыбка для поощрения робеющего, боящегося оказаться недостойным сидеть здесь за столом профессора Гревса (что каждый из нас считал большой честью). Запомнилось еще выражение его склоненного лица, всегда благожелательное. Помню живо ясный лоб его в раме серебристых, тогда еще густых волос. Как любил наш padre эти занятия! <…> Мы не замечали, как текло время. Ведь мы здесь преодолевали время, уносимые в далекое прошлое. Только изредка из деревянного домика с циферблатом на стене выскакивала кукушка и куковала нам о проплывших часах». [254]
254
Там же. С. 277–279.