Петербургский сыск, 1874–1883
Шрифт:
– Не знаешь других приятелей Сергея?
– Нет, на квартиру больше никто не приходил, правда, один раз, – и женщина умолкла, прикусив губу.
– Продолжай.
– Сергей вышел утром, и мне показалось, что его кто—то ждал.
– Можешь его описать?
– Так вы у Сергея и узнайте.
– Я спрашиваю у тебя, итак.
– Ростом с Сергея, круглолицый, по возрасту? Наверное, ровесник Сергея или на годок постарше.
– В чем был одет?
– В тёмном весеннем пальто, мне показалось, чёрного цвета, да и шарф, из окна не разглядишь,
– Шляпа? Фуражка?
– Нет, он был с непокрытой головой, тепло сейчас, а может, он в руках держал, я не приметила.
– Когда ты его видела?
– Четвёртого числа, Сергей попросил приготовить ему утку к ужину, но так и не пришёл.
– Часто случалось, чтобы он беспричинно уезжал?
– Иной раз бывало, кто я для них, чтобы меня предупреждать? – Она сжала губы, видно было, с трудом разняла и произнесла, – сродни мебели, которая хоть и нужна, но ее не замечаешь.
– Значит, к Сергею никто более не приходил? – Штабс—капитан не обратил внимания на последние слова служанки.
– Да, никто.
– Хорошо, – Орлов поднялся.
– Вы так и не сказали, кого убили, – обречённо произнесла женщина.
– Сергея, – тихо сказал штабс—капитан.
– Сергея? – С удивлением в голосе выдавила из себя Катерина.
– Катерина, я попрошу пока никому не рассказывать о нашем разговоре и тем паче, о преждевременной смерти сына Марии Алексеевны.
– Да, я буду молчать, но Сергея? За что?
Василий Михайлович спускался по лестнице на второй этаж, он имел намерение поговорить с Иваном, сыном статского советника Нартова. Сказывалось то, что всякое дело, должно быть, доведено до конца, будь то расспросы, будь то поиски нужных сведений. Иной раз от сказанного вскользь слова, которому говоривший и внимания не уделял, в такую сторону заводило, что до окончания расследования один шаг оставался, а здесь есть ещё соседи, не один год живущие рядом. В прочем бывает, что живёшь дверь в дверь, а о человеке так ничего и не знаешь, пока что—нибудь с ним, либо от него не случится.
Горничная, молодая девушка, в белом переднике и чепце, из—под которого выглядывала прядка темных волос, зарделась от взгляда на высокого статного мужчины и немного смутилась под его взглядом, но взяв себя в руки, доложила хозяйке о приходе штабс—капитана из сыскной полиции. Госпожа Нартова была удивлена визитом полицейского, хотела отказать, но благосклонно приняла господина Орлова и позволила поговорить с сыном.
Иван Нартов, юноша семнадцати лет, с соломенными волосами, разделёнными посредине головы щегольским пробором, не смотря на то, что находился в постели из—за высокой температуры.
Юноша встретил Василия Михайловича настороженным взглядом, как будто бы кого—то ждал, но ни один мускул не дрогнул на лице. Иван не отвёл глаз.
– Что вам угодно? – спросил юноша вместо приветствия.
– Штабс—капитан Орлов, сыскная полиция, – отрекомендовался Василий Михайлович и придвинул ближе к кровати стул,
– Сыскная? – Иван не скрывал удивления. – неужели и в нашем городе таковая существует?
– Представьте себе, молодой человек, уже восемь лет.
– Неужели восемь? А я о ней и не слышал.
– Просто вы заняты совсем другими делами, нежели следить по газетам за расследованиями.
– Может быть, так все—таки чем я смог заинтересовать столь важный департамент?
– У меня несколько вопросов касательно вашего приятеля Сергея Мякотина?
– Приятеля? – Вспыхнул юноша, – я его знать не знаю и тем более знать не желаю.
– Но все—таки попрошу ответить.
– Хорошо, – сквозь зубы прошипел Нартов.
– Вы давно с ним знакомы?
– Не помню.
– Однако.
– С тех пор, как его дядя занял квартиру на третьем этаже, – Иван ткнул пальцем куда—то вверх.
– Были дружны?
– Пожалуй, были, – смилостивился юноша, признавая знакомство с Сергеем, – даже очень.
– У него были приятели в столице помимо вас?
– Не думаю, я бы о них знал.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Года два тому.
– Значит, два года тому между вами пробежала кошка?
– Да.
– И что или кто явился раздором?
– Надеюсь, что об этом никто не узнает.
– Все же?
– Поинтересуйтесь у Сергея, если у него хватит духу вам рассказать.
– Хорошо, – Василий Михайлович наклонился вперёд, – а разве несколько дней тому вы не видели Мякотина.
– Я вам сказал, что предпочитаю его не замечать.
– Настолько серьёзные причины раздора.
– Не вам о них судить, – огрызнулся юноша.
– Хорошо, не припомните, где вы были четвёртого апреля днём?
– Четвёртого? – Иван прикусил губу, задержавшись с ответом на секунду, – в гимназии. А что?
– Нет, я любопытствую по службе. Где вы учитесь?
– Во Второй гимназии.
Орлов покачал головой. Гимназия, основанная при Александре I, славилась тем, что аттестаты имели равную силу с [битая ссылка] университетскими при производстве в высшие чины, а ученики, окончившие курс учения с отличием, сразу же получали [битая ссылка] XIV класс по Табелю о рангах.
Городовой, прохаживающийся у пожарной команды, подсказал Василию Михайловичу, где можно найти в этот час околоточного, который ничего не добавил к сказанному дворником, служанкой и Иваном Нартовым.
– О! Господин Ребров, – улыбнулся околоточный, – Николай Алексеевич – сила, вы знаете в какие кабинеты он вхож, а с какими людьми приятельствует. Нет, определённо Николай Алексеевич – сила, но вот сестра его, – и поведал уже слышанную штабс—капитаном о связи с Александром Николаевичем Касьяновым, большим чиновником из уездной Казённой палаты, – а вот про Сергея ничего плохого сказать не могу, спокойный, обходительный и очень уж тихий.