Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– Дай Бог здоровья Павлу Леопольдовичу, душевный человек. Никогда голос не повысит, слова грубого не произнесёт, но скажет так, что сразу хочется выполнить порученное.
– Мягко стелет, да жёстко спать, – улыбнулся сыскной агент.
– Точно подмечено, господин Назоров, – согласился слуга.
– Видимо и семейная жизнь безоблачна, – закинул удочку сыскной агент, добавив, – ведь трое детей подрастают. Павел Леопольдович в них души не чает?
– Именно так, но, – и понизив голос, озирнувшись по сторонам, лучше б другой женой господин Корф обзавёлся, –
– Говори, если начал, – подзадоривал мужчину Василий Иванович.
– Вы…
– Послушай, у нас в сыскном правило, что услышанное остаётся невысказанным. Не буду ж я ссылаться на тебя в разговоре с хозяевами, ведь всё тайное рано или поздно всегда выходит на свет Божий.
– Хахаль у барыни есть.
– Да ты что!
– Вот именно, да ты что, – расстроено махнул рукой слуга.
– Как ты узнал?
– Вы правильно сказали, что тайное найдёт щёлочку и выйдет наружу. Вышло случайно, отпустил меня хозяин на день, вот я к приятелю поехал, там рядом с его домом портерная. Вот мы сидим в ней, я к окну лицом, хотя глаз немного от пива хмельной, вижу, барыня моя едет в дрожках. Я на улицу и за ней, уж не знаю, что на меня нашло. Она остановилась у дома одного, там её господин ждал. Главное, что не молодой, а пенёк старый, так мне обидно за хозяина стало.
– Не обознался ли ты?
– Я барыню за версту узнаю.
– Дальше что.
– Что—что, – пробурчал мужчина, – вышла она часа через три.
– Может в гости к подруге ездила?
– Да нету у неё на Косой линии знакомых, – отмахнулся слуга, болезненно переживая за хозяина, – да и тот в пенсне. Она вуальку подняла, а господин к губам приложился. Хотел я хозяину доложить, но жалко его стало. Павел Леопольдович в барыне души не чает, а она, – и грязно выругался.
– Так ты говоришь на Косой линии?
– Да, в доме господина Кислицына на втором этаже этот нелюдь обитает.
– Может быть ты его имя и фамилию узнал?
– А то!
– Так как же?
– Василий Венедиктович Вознесенский.
– От кого имя узнал?
– От дворника, вестимо.
– Что можешь ещё добавить?
– Ничего, всё сказал.
– Да, – обернулся Назоров, уже направившийся к выходу, – способен ли господин Корф убить счастливого соперника?
– Что вы? Не способен даже пощёчину дать, а вы говорите, убить!
– Неужели честь дворянина не стал защищать?
– Господин Назоров, могу сказать точно, что Павел Леопольдович не стал бы бегать по улицам с пистолетом и ждать счастливого соперника у дверей дома.
– Благодарю.
Василий Иванович иногда дотошно проверял то, что было сокрыто от пути следствия. Вот и сейчас вместо того, чтобы бросится на поиски указанных перед смертью господином Вознесенским лиц, по его мнению причастных к делу, сыскной агент решил проверить другую сторону медали – личную жизнь покойного. Ведь чем чёрт не шутит, надо проверить всё, а не бросаться борзой за дичью, рассуждал Назоров. И порой был прав.
Разговор с баронессой
Через горничную Василий Иванович послал записку Ираиде Карповне о крайне важном разговоре, на словах передал, чтобы барыня сама назначила место. Ответ не замедлил ждать, баронесса приглашала к себе на квартиру, муж находился на службе.
Ираида Карповна оказалась миниатюрной женщиной тридцати лет, хотя если бы Назоров встретил её на улице или театре, то с уверенностью мог сказать, что ей не более восемнадцати. Пышная причёска добавляла росту, но всё равно, казалось, что ребёнок хочет выглядеть старше своих лет.
Баронесса зло сверкнула карими глазами и сквозь тонкие алые губы процедила приветствие, ожидая, что скажет сыскной агент.
– Госпожа Корф, – Назоров расправил большим пальцем правой руки ус, – извините за столь внезапное вторжение, но меня привели к вам трагические обстоятельства.
Выражение лица ни на миг не изменилось, только чёрная тонкая бровь взлетела вверх и тут же опустилась.
– Я слушаю вас.
– Вы, видимо, уже знаете о безвременной кончине Василия Венедиктовича Вознесенского? – Сыскной агент не стал ходить вокруг да около.
Глаза женщины потемнели, но не дрогнул ни один мускул.
– Какое отношение имеет названный вами господин ко мне? – Голос звучал спокойно.
– Госпожа Корф, я служу в сыскной полиции, – только теперь крылья носа раздулись и барыня тяжело задышала, – и мне нет надобности говорить загадками, мне известны ваши отношения с господином Вознесенским, – баронесса хотела что—то сказать, но Назоров поднял руку и продолжил, – эта тайна останется между нами. Мне лишь надо выяснить, кто мог убить Василия Венедиктовича.
– Он убит? – Ираида Карповна не стала скрывать чувств и глаза затуманились слёзной дымкой.
– Да.
– Если вы пришли спросить, не причастен ли к этому Павел?
– И это тоже.
Женщина поднесла руки к вискам и помассировала пальцами.
– У меня не укладывается в голове. Как убили Василия Венедиктовича?
– Застрелили.
– Дуэль?
– У дома, в котором он снимал в наём квартиру, подошли на улице и выстрелили.
– Убийца задержан?
– Увы, сбежал.
– Нет, если вы думаете, что это Павел, то смею вас уверить. Он здесь не при чём, поверьте я знаю его уже десять лет и у него не хватило бы смелости на такой подлый поступок. Павел – человек чести, хотя никогда с оружием дело не имел, но вызвал бы господина Вознесенского, – Ираида Карповна говорила так искренне и с таким обаянием, что сыскной агент попал под влияние этого обаяния.
– Господин Корф не знал о вашем… – Василий Иванович запнулся, – увлечении?
– И даже не догадывался.