Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– Иван Митрич, – раздавалось недовольное ворчание по квартире, что снимал начальник сыскной полиции, – тута снова ваш молодец
– Зови, – послышался в ответ усталый голос хозяина.
– Хоть бы одежонку свою скинул, – раздавалось из прихожей, – снег, снег—то отряхни. Глянь, молодец, не хватало после тебя лужи по хватире гонять.
В открытой двери вначале появилась взъерошенная голова, а потом и весь Миша Жуков, молодой помощник, застыл на пороге.
– Что там застыл? Проходи, – кивнул головою Путилин
Жуков огляделся, хотел на стол положить шапку, которую держал в руках, но постеснялся и присел на краешек резного стула, оббитого синим бархатом.
– В четверть пятого из доходного дома Дмитриевского, что на Спасской, выскочил молодой человек в нервном возбуждении и признался проходившему городовому в какой—то стрельбе. Был препровожден в участок, где ныне находится. На квартиру господина Рыжова, откуда вышел молодой человек, посланы полицейские, там найден труп вышеуказанного господина, полицейские оставлены надзирать за местом преступления, вызван товарищ прокурора, а я послан за Вами.
– Молодой человек сознался в преступлении?
– Нет, но все указывает на него.
– Тогда к чему мой приезд?
– Товарищ прокурора просил, – пожал плечами молодой помощник Путилина.– Статский советник убит, вот и дует господин Веревкин на воду, чтобы, не дай Бог, пропустить какую—нибудь мелочь.
– Хорошо, – Иван Дмитриевич поднялся с любимого кресла, – ежели статский советник! Не каждый день статских генералов убивают. Глаша, – крикнул в сторону прихожей, – шубу подавай.
Снег весело пел под полозьями саней, словно выехали не на место убийства, а прокатиться по зимнему городу. Фонари рисовали вокруг столбов желтые круги, то бегущие навстречу, то остающиеся позади резво бегущих лошадей. Доехали быстро, так и не успел мороз пощипать лица колючим прикосновением.
В комнате допросов было натоплено. Иван Дмитриевич поздоровался с приставом, которого знал по делу о краже на Екатерининском канале, расстегнул шубу и сел на стул, стоящий сбоку от стола.
– Где новоиспеченный убийца?
– Я распорядился, – ответил хозяин участка, – чтобы его привели. Вот при нем найден шестикамерный пистолет, из которого произвели два выстрела, об этом свидетельствуют закопченный стол и две стрелянные каморы с разбитыми пистонами.
– Если дело ясное, то зачем нам, сыскному, вмешиваться в это дело.
– Не знаю, Иван Дмитриевич, честно скажу – не знаю. Протокол составлен, я ждал Вас, чтобы посетить место убийства.
– Что там?
– Убит господин Рыжов в столовой, в которую ведут две двери: одна из прихожей, вторая из коридора, где располагаются хозяйские спальни, детские, кабинет, комната воспитательницы.
– А прихожая?
– Там есть еще один коридор, – сощурив
– Ясно. Вы опрашивали господина…, – Иван Дмитриевич запнулся, надо же вылетела из головы фамилия.
– Шляхтина, – подсказал помощник Путилину.
– Да, Шляхтина, давайте сюда нашего подозреваемого.
Бровь пристава поползла вверх.
– Подозреваемого?
– Да, – произнёс Путилин, – пока его не осудили, он, как ни звучит странно, подозреваемый.
– Ваше имя?
– Шляхтин Порфирий Степанович.
– Хорошо, меня зовут Иван Дмитриевич Путилин, я – начальник сыскной полиции, – представился человек с усталым лицом, – мне хотелось бы поговорить с Вами по существу Вашего дела.
– Я готов, – произнёс молодой человек.
– Вы присаживайтесь, – улыбнулся Путилин, – как гласит народная мудрость: в ногах правды нет.
– Благодарю за заботу, – произнёс Порфирий и сел на стул, поначалу откинулся на спинку, закинув ногу за ногу, но увидел укоризненный взгляд пристава, выпрямился, опустив голову, и устремил взор на свои руки, которые пристроил на коленях.
– Вы давно приехали в столицу? – Иван Дмитриевич пристально смотрел на Шляхтина, тот поднял на него удивленные глаза, в которых читалось: «Причем здесь приезд и мой… проступок?»
– Два года было в прошлом месяце, – сухо с задержкой каждого слова ответил допрашиваемый, в голове мелькнули картины первого шага из роскошного желтого вагона на дебаркадер Николаевского вокзала и первый глоток столичного воздуха, обещавшего блестящие перспективы для молодого человека.
– А до приезда?
– У моего батюшки большое имение в Александровском уезде Екатеринославской губернии.
– Чем намерены были заняться по приезде?
– Одно из желаний – поступить в Университет, но, увы, науки мне даются с трудом, поэтому я решил не тратить время попусту, а бросился в бурные реки коммерции – у моего батюшки большие стада крупного скота, но, увы, и на этой ниве я не достиг успехов.
– Ваше нынешнее занятие?
– Не выбрал по душе, пока в поисках.
– Где вы проживали первые месяцы?
– У сестры.
– А после?
– Снял квартиру, неподалеку, на соседней улице.
– Кто ее оплачивает?
– Батюшка, – удивился Порфирий, принимая отцовскую заботу, как само собой разумеющееся.
– Вы навещали после переезда семью сестры?
– Да.
– И как часто?
– Я ежедневно у них обедал.
– Когда у вас появился пистолет.
– По приезде в один из вечеров недалеко от дома сестры я стал жертвой нападения. Меня не только ограбили, но и сильно ударили по голове. Я несколько недель провел в постели. После этого происшествия я попросил Алексея Ивановича…