Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– В чем собственно дело и с кем имею случай быть представленным?
Видимо, господин Пожарский был либо из мелкопоместных, те хоть и не имеют за душой порой средств к существованию, но кичатся кровью и воспитанием, вот поэтому на службу не идут, считая ниже своего достоинства тянуть лямку государевой службы, либо воспитывался образованными родителями. такие пытались вырваться из своего круга, но не всем удавалось.
– Пожалуйста, – сказал Миша. – Я – помощник начальника сыскной полиции Жуков.
– Даже
– Господин Пожарский, вы собственно перепутали нас, политическими делами занимается жандармское управление, а мы исключительно уголовным делопроизводством.
– Уголовным? – Красивое лицо Семена скривилось в улыбке и маленькие усики, словно приклеенные поплыли за губами. – Этого мне не хватало, неужели я вчера казну ограбил? – Он потрогал лоб, на котором, несмотря на мороз, выступили капельки пота, – ничего не помню, даже то, как добрался до постели.
– Нет, господин Пожарский, спешу вас успокоить, мы только проверяем в следствии одно обстоятельство, в которое вы, наверное, по какой—то случайности оказались замешаны.
– Если так, то, господин Жуков, если не ошибаюсь, давайте покончим с этим вопросом побыстрее, извините, но голова слишком сегодня тяжела.
– Обещаю, если вы не замешаны в трагическую историю, то уже через час будете лечить голову, – Миша говорил неправду. Он был уверен, что Семен – это тот молодой красивый преступник, который с трубой в руке посетил госпожу Быкову.
У Путилина после того, как он отпустил на все четыре стороны ловеласа Веревкина. Настроение отнюдь не испортилось, а наоборот, стало гораздо лучше, ведь одна ниточка оборвана, значит, осталось меньше их, а это говорит о том, что на один шаг к преступнику стали ближе,
Иван Дмитриевич вернулся позднее, чем хотел, Миша томился в ожидании, разговаривая с дежурным чиновником, при появлении начальника вскочил, не иначе в ногах пружины спрятаны, мелькнуло у Путилина.
– Иван Дмитрич, я Пожарского в камеры определил, пусть пока потомится.
– Давай его ко мне, хотя… – Путилин остановился. – Пожалуй, ко мне, а сам приготовь экипаж.
– На Стремянную?
– Каков ты догадлив? – Сыронизировал начальник сыскной полиции.
Приведенный господин представлял точное описание госпожи Быковой, то же худощавое лицо, усики, редкими волосинками топорщились над верхней губой, черное пальто, хотя большинство в столице ходит именно в черных.
– Доброе утро, – Путилин стоял у окна, не хотелось выглядеть в кресле чиновником, не вылезающим из—за кипы бумаг, – господин Пожарский!
– Здравствуйте, – Семен кивнул рукой
– Совершенно верно.
– Чем я обязан раннему посещению сего, – видимо, хотел добавить «богоугодного заведения», но сдержался и произнёс, – департамента.
– У меня по ходу следствия возникли несколько вопросов, которые должны прояснить ситуацию.
– Я готов ответить на любые, даже самые неприятные, лишь бы оказаться дома.
– Значит, у нас обоих такое желание.
– Тогда я слушаю.
– Вы знакомы с Аграфеной Ивановой?
– Грушей? Конечно, она моя невеста.
– Давно?
– Это имеет отношение к расследуемому вами делу?
– Непосредственное.
– Четыре года.
– Где вы впервые ее встретили?
– В Шлиссельбурге, мы оба из тех мест.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– С ней что—то случилось? – резко спросил Пожарский и в голосе послышались нотки обеспокоенности.
– Спешу вас заверить, что она в здравии и хорошем настроении, итак вы не ответили?
– Вчера днем.
– И где?
– Ваши вопросы не выходят за рамки дозволенности?
– Отнюдь, поверьте, это не праздное любопытство.
– Хорошо, как я понимаю, все сказанное в этих стенах не покидает их?
– Вы правильно уловили, я не выношу подробности частной жизни на суд обывателей, если нет нарушения закона.
– Да, и какое нарушение, если встречаются два молодых влюбленных человека?
– Никакого, – просто ответил Путилин, абсолютно, вы не ответили на мой вопрос.
– У меня на квартире, – после некоторой паузы сказал Пожарский.
– Прошу прощения, за мою назойливость, но когда вы расстались?
– После полудня, думаю, а может и ближе к вечеру, – взгляд Пожарского затуманился воспоминанием.
– Потом чем вы занимались?
– Я должен был встретиться на Невском с одним человеком, но он не пришел, я только зря прождал его целый час.
– Где вы условились с ним встретиться?
– На углу Невского и Литейного, а точнее у Палкина, в трактире.
Иван Дмитриевич переглянулся с Жуковым, как раз в минуту преступления Пожарский был в двух шагах от Стремянной, мог на четверть часа покинуть трактир и незамеченным вернуться, а значит, официанты, подтвердят, что молодой человек никуда не выходил. Любопытная получается картина.
– Вы можете назвать имя господина, назначившего вам рандеву?
– Петр, а вот фамилию запамятовал, – Семен провел рукой по нахмуренному лбу, вспоминая, – не помню.
– По какому делу?
– Извините, – Пожарский запнулся, он даже не удосужился быть представленным господину, что так бесцеремонно вмешивается в его жизнь.