Петля
Шрифт:
— Я начал с того, что попросил старых и верных друзей в Управлении по внешнему надзору прослушать все зоринские контакты — телефонные разговоры, телеграфные связи, телекс и факс. Официально Председатель издал приказ ликвидировать в московском Центре все оборудование систем по наблюдению и подслушиванию как доказательство своей реформаторской деятельности. Но мои друзья знают электронные системы достаточно хорошо, чтобы фактически проигнорировать этот приказ, и сохранили системы в действии. Я уверен, они дадут мне все важные сведения.
В дверь кабинета громко постучали. Генерал, открыв, увидел шофера Мишу с «Калашниковым»
— Только что принесли, товарищ генерал. Я не знал, стоит ли вас беспокоить.
Марченко увидел печать КГБ — меч и щит — на оборотной стороне конверта и регистрационный номер на лицевой. Вскрыл пакет.
— Так я и знал, старая система все еще действует в рамках Центра.
Он прочитал напечатанные заглавными буквами всего лишь две телеграфных строчки: «ЗОРИН ВЫЛЕТАЕТ В ТАШКЕНТ ЗАВТРА РЕЙСОМ АЭРОФЛОТА 661 ВРЕМЯ ВЫЛЕТА 12.45 ИЗ ДОМОДЕДОВА».
— Завтра-то я его и достану, — Марченко ухмыльнулся.
Глава 25
Наташа, вся дрожа, сидела на краю поляковской кровати. Вот уже восемнадцать часов она почти не двигалась. Она держала телефон на коленях, из пепельницы вываливались окурки; она ждала звонка — любого, только бы узнать, где Олег.
Она испытывала невыносимую боль от чужого и своего предательства. Сначала ее предал отец, в посольстве, в Бонне. Теперь — Марченко, вынудив заманить Полякова в ресторан «Баку», где тот попал в беспощадные лапы.
До ее направления на службу в Германию у них с Марченко начался роман. Поддалась его домогательствам и улеглась с генералом в постель. Но, находясь за рубежом, она узнала кое-какую правду: выяснилось, что некоторые приказы исходили лично от Марченко, а не от московского Центра. И отдавались они лишь с одной целью — способствовать интересам «Братства».
Ей, безусловно, следовало отказаться наотрез, когда Марченко упрашивал ее пригласить Полякова на ужин. Она обязана была противостоять ему, своему шефу и бывшему любовнику, ибо знала о нем слишком многое. Ей следовало повесить трубку. Но Виктор всегда умел убеждать. Как дура, она опять поддалась на льстивые слова и пустые обещания. И наконец, сказала она себе в оправданье, она находилась на действительной службе и должна была выполнять любые генеральские приказы.
Телефон наконец звякнул. Она ожидала услышать Марченко или Полякова. Но мужской голос оказался ей незнаком.
— Майор Трофименко?
Наташа повела себя не как майор, и вообще не как опытный сотрудник КГБ.
— Да, — пробормотала она. — Кто это? Скажите, кто это. Что вы сделали с Олегом?
Ответ последовал не сразу.
— Товарищ, этого я не могу сказать. Здесь генерал Зорин, заместитель Председателя. Он желает поговорить с вами.
Наташа никогда не беседовала с Зориным и не ожидала, что подобное может произойти: он занимал слишком высокий пост. И каким образом стало известно Центру, что она находится в квартире Полякова, этого опозоренного полковника? Да еще одна.
— Товарищ майор, здравствуйте. Это Зорин. Могу ли я считать, что вы все еще находитесь на службе в Комитете государственной безопасности?
Голос был густой, слова тщательно подобраны и звучали весьма авторитетно. Несколько саркастический тон вполне мог свидетельствовать, что в Центре знали о ее внеслужебных связях с
— Конечно, я на службе в Центре, товарищ генерал, — растерянно произнесла Наташа. Она поспешно собиралась с мыслями, чтобы как-нибудь оправдаться. Она знала, что для Зорина даже намек на подозрение уже подтверждал факт предательства.
— Мне кажется, кое-кто мог воспользоваться нынешней обстановкой и неразберихой в процессе реорганизации, дабы использовать вас в целях, противоречащих интересам Центра, — продолжал зампред.
Майор Трофименко испугалась. Она всегда отличалась осторожностью и считала, что при любой ситуации сможет избежать разоблачения — чужими, своими ли. Теперь, видно, нет. Вряд ли вывернется. Ох, и влипла, майор Наташа.
— У меня имеется для вас задание, товарищ майор, — продолжал Зорин. — Это на время отвлечет вас от повседневной работы; задание необычное, именно поэтому я пошел на непосредственный контакт с вами, что не совсем, мягко говоря, укладывается в рамки. Вы будете работать непосредственно для меня, вас освободят от всех других обязанностей по всем другим управлениям. Любые связи или приказания, прошлые, настоящие, будущие, — отменяются. Вы теперь подчиняетесь только мне. — Одним ударом Зорин изолировал Наташу от Марченко и его сферы деятельности. У нее нет больше никаких причин вступать с ним в какие бы то ни было контакты. — Я обеспечу вам полную информацию, — заверил ее Зорин. — Под моим контролем будут все ваши нужды, и вы должны сообщать лично мне, если у вас возникнут какие-либо требования, пожелания, даже капризы. Пожалуйста, без всяких колебаний.
Наташа уже успела прийти в себя и слушала Зорина с профессиональным вниманием. Она задумалась над тем, почему заместитель Председателя выделил именно ее из тысяч других майоров, состоящих на службе в Центре. Не было ли это следствием таинственных обстоятельств смерти ее отца? Или же Зорин решил использовать ее в борьбе против Марченко, что было небезопасно?
— Я смогу связываться с вами по этому телефону в дальнейшем? — Зорин, конечно, знал, что говорит с ней по квартирному номеру Полякова, но, видимо, все же хотел проверить, не имеет ли она каких-либо других планов.
— Да, пока я буду здесь. Но есть другой номер — в моей новой служебной квартире. Он в списке личного состава Центра.
Наташа почувствовала, что Зорин испытал облегчение.
— Благодарю вас, товарищ майор. Я свяжусь с вами в самое ближайшее время, но не могу точно сказать, когда именно.
— Только единственный вопрос, товарищ генерал. По поводу моего отца. Вам известно, как Александр Андреевич умер? Вы можете сказать мне, как его убили?
Бродившее все время в ней желание узнать правду прорвалось внезапно и бесконтрольно.
— Конечно, я знаю, как скончался генерал Трофименко, — спокойно ответил Зорин.
— Вы скажете мне?
Зорин помолчал.
— Возможно, в следующий раз, когда мы свяжемся с вами.
— Скажите хотя бы одно: было ли это самоубийство или его убили?
Генерал молчал, и Наташа поняла: Зорин зацепил ее. Теперь она и в самом деле всецело в его руках.
Наташа слышала, как генерал положил трубку, подождала несколько секунд; еле приметно, но для понимающих вполне отчетливо сработало электронное устройство, отъединившее прослушку. Все.