Петр Великий и его время
Шрифт:
В ходе показательных сражений на суше и маневров зарождавшегося флота на воде выковывались кадры солдат и матросов, офицеров, генералов и адмиралов, отрабатывались боевые навыки, качества.
На Переяславском озере Брандт построил два малых фрегата, три яхты, сам Петр на Москве-реке сооружал небольшие гребные суда. В конце лета 1691 г., появившись на Переяславском озере, царь заложил первый русский военный корабль. Строить его должен был Ромодановский, ставший волей царя адмиралом. Туда доставили нужные материалы, продовольствие. Петр сам с охотой участвовал в строительстве. Корабль соорудили, спустили на воду, но размеры озера не давали необходимого простора для маневров. В 1693 г. с большой
В январе следующего года умерла его мать, нежно им любимая и почитаемая. В одиночестве, молча и тяжело переживал он свое горе. На церемонии похорон отсутствовал. Так же поступил и ранее, во время погребения второго своего сына, Александра, умершего в 7-месячном возрасте. Царь, очевидно, не хотел на людях обнаруживать свою слабость. На могилу к матушке приехал на третий день после похорон и оплакал один свою потерю. «Беду свою и последнюю печаль, - пишет он Апраксину, - глухо объявляю, о которой подробно писать рука моя не может, купно же и сердце».
Жизнь требовала свое, и в апреле Петр снова поехал в Архангельск. Туда отправили припасы и оружие - 2 тыс. пуд. пороху, 1 тыс. самопалов (ружей). Царь архангельскому воеводе от имени «генералиссимуса» и «адмирала» Ромодановского отдавал приказы. Его сопровождали 400 человек. Они плыли по Северной Двине на дощаниках (речных судах). Петр, теша себя, называл их флотом. Придумал для него флаг с красной, синей и белой полосой. По прибытии в порт, к радости царя, его ждал готовый корабль, который спустили на воду 20 мая. Месяц спустя достроили второй и 28 июня тоже спустили на воду. 21 июля прибыл из Голландии корабль, изготовленный по его заказу. Дважды, в мае и августе, сначала на яхте «Святой Петр», потом на кораблях он плавал по морю. Оба раза подвергался опасности по случаю бури и неумения управлять судами. В первом случае Петр и его спутники готовились к смерти и причащались святых тайн у иерея, плывшего вместе с ними. Но несмотря на страхи и переживания, все окончилось благополучно. Петр полюбил море и флот на всю жизнь.
По окончании всех испытаний и торжеств в русском флоте, который, правда, только еще зарождался, появился еще один адмирал - Лефорт, представитель славной сухопутной Швейцарии. Осенью Петр, уже в Москве, опять в хлопотах - в ее окрестностях, под деревней Ко-жухово, соорудили крепость с бойницами, обнесенную земляным валом высотой в 3,5 м и рвом. В ней засела стрелецкая армия Бутурлина, а осаждали и штурмовали ее новые полки Ромодановского в составе 7,5 тыс. человек.
Использовались все приемы ведения войны, заранее подготовили ее план, сценарий, составленный Гордоном, и др. Имелась целая книга с чертежами станов, обозов, планами боев. Военные действия продолжались три недели, и в них участвовало, по сообщению Куракина, до 30 тыс. человек, по 15 тыс. с каждой стороны.
Во время сражений, как сообщает Куракин, «убито с 24 персоны пыжами и иными случаи и ранено с 50». Военные игры способствовали обучению солдат и офицеров.
Высмеивая церковников, их недостатки и пороки, Петр, по словам Ключевского,
Петровские эскапады против идей и людей, уходивших в прошлое, его «марсовы» и «нептуновы» потехи под шутовским обличьем, резкостью и грубым цинизмом нередко скрывали серьезные замыслы и будущие героические деяния. Сам Петр, вспоминая воинскую потеху, самую длительную, людную и самую последнюю, скажет потом: «Когда в ту пору, как трудились мы под Кожуховом в марсовой потехе, ничего боле, кроме игры, на уме не было; однако эта игра стала предвестницею настоящего дела».
Юный богатырь и телом, и духом, каким он предстает перед нами в описаниях современников и портретах живописцев, расправил плечи и принялся за «настоящее дело», тем более что «семена великих дел» начали уже прорастать, давать всходы. Пришла пора растить колосья и собирать урожай.
Еще в Архангельске в разговорах с Лефортом и другими «компанейцами» Петр обсуждал вопрос о море как о крайней необходимости для России. Северное море, рассуждали друзья, не очень подходило для широкой торговли, культурных связей с западным миром; путь к нему и долог и труден из-за дальнего расстояния, холодов. Каспийское море - по существу, озеро, хотя и громадное, к морям и океанам выхода не имеет. Оставались Балтийское и Черное моря, хотя и два предыдущих со счета не сбрасывались. Но в ту пору, в середине 1690-х годов, Черное море казалось ему и его окружению вполне подходящим местом для серьезного дела.
В юности, читая «Повесть временных лет» - летопись, составленную киевским монахом Нестором в начале XII в., Петр с удивлением и восторгом воспринимал известия о походе князя Олега на Царьград в начале X в. Именно этот правитель почти за восемь столетий до Петра воевал в тех местах, которые позднее, в середине XV в., захватили турки, а они вместе с крымскими татарами принесли немало зла русской земле. Петр мечтал «отомстить туркам и татарам за все обиды, которые они нанесли Руси», повторить подвиг Олега и его воинов. Главное же - оставалась нерешенной проблема отношений с Крымским ханством, которое захватило древнерусские земли в Причерноморье, продолжало набеги на пограничные уезды России и Украины. Снова и снова уводили крымцы тысячи русских пленников, а из Москвы высылали в Бахчисарай деньги и меха. Ханство тормозило и развитие русской торговли в районе Черного моря, которое в древности именовали Русским.
Отшумели Крымские походы. Голицын, главнокомандующий, не стяжавший особой славы, томился в ссылке. Петр же, отправивший его туда, замышлял поход в южном направлении, к турецкой крепости Азову в устье Дона. Зимними днями и вечерами 1694/1695 г. в кругу друзей и единомышленников царь обсуждал план, детали предстоящего похода. К этому походу побуждали царя, помимо прочих обстоятельств, и настойчивые требования Австрии и Польши, союзников России по антитурецкому Священному союзу, который сложился в 1680-е годы.
С походом против турецкого Азова, запиравшего России выход из Дона в Азовское и Черное моря, Петр связывал и личные честолюбивые расчеты - победоносный исход его, как он надеялся, позволит ему в лучах воинской славы, ореоле победителя поехать в страны Западной Европы, посетить которые все это время убеждал его «дебошан французский», все тот же Лефорт, искренне желавший добра и России, и ее такому необыкновенному, одаренному государю, своему хорошему другу. И он преуспел в этом - царь загорелся идеей поездки в Европу.