Певцы Родины
Шрифт:
Мы стояли уже у дверей, когда я вдруг спросила:
"Александр Александрович, вот вы написали девушку - "Юный конструктор".
Кто она?"
Дейнека снова стал улыбчивым.
"Леночка, ведь таких девушек сейчас много. Вот, наверное, и вы скоро
будете такими".
Он крепко пожал нам руки. Больше я никогда его не видела.
Ребята-студенты потом долго шутили над нами и посмеивались. Ведь наша
"миссия" не увенчалась успехом. Но все же школу Дейнеки
нам пришла вести курс Клавдия Александровна Туте-воль - ученица Александра
Александровича. Начался трудный путь, мы копировали Джотто, Венециано, Пьеро
делла Франческа, Боттичелли. Резали сграффито, писали фрески, укладывали
мозаику, учились готовить левкас. Много рисовали, писали натуру. Я была
влюблена в этюды Александра Иванова, мне помогли раскрыть мир Венецианов,
Рябушкин, Петров-Водкин, Дейнека.
И вот наконец наступило лето. Судьба привела нас на родину Кустодиева
под Астрахань, и мы увидели во всей живописной красе юг России. Село Соленое
Займище. Старинное предание гласило, что у Крутого Яра, на котором стоит
село, затонула баржа с солью и просолила волжскую воду. В колхозе нас ждали.
Ведь институт прислал нас по просьбе правления расписать Дворец культуры. Но
когда председатель увидел нас, признаться, он был разочарован: слишком юны
мы были. Наверное, не хватало солидности. Но когда мы начали работать, то
понемногу, не спеша началась и дружба. Мы жили в новом доме, который был
приготовлен для молодоженов. Не скрою, они очень ждали, чтобы мы быстрее
кончили роспись. А мы старались вовсю. Нас было четверо. Осетин Арнольд
Лолаев, белоруска Галя Синяк, перуанец - да, перуанец, не удивляйтесь -
Лионель Анхель Веларде...
...Пять месяцев, с июня по октябрь, мы работали не покладая рук. Сдали
работу раньше срока и уехали в Москву. Жалею, что я не была на торжестве
открытия, но верю, что наша скромная работа принесла людям радость. Для меня
и моих товарищей по бригаде это была первая школа. Мы близко увидели Волгу,
село, колхозников, сдружились, сроднились с ними. Я никогда не забуду
славных волжан. Им посвящены мои три композиции "Тетя Шура", "Волжане" и
"Банный день тети Маши"...
"Тетя Шура". За столом, покрытым белой скатерью, собрались пить чай
тетя Шура и ее внучки. Шумит самовар, сверху расписной, цветастый чайклк.
Бабушка неспешно пьет чай, младшая внучка в оранжевом пестром платьице
уплетает астраханский с малахитовой коркой арбуз. Старшая завороженно
слушает бабушкины рассказы. За окном виден причал Соленого Займища. Черные
востроносые
малыш буксир. На лавке сидит ухоженный хозяйский кот, вскормленный на
волжской рыбке. Он глядит в упор на художницу, видно, ждет часа, когда
осетин Арнольд сделает душистый шашлык из барашка и угостит его.
"Волжане". На этом небольшом холсте изображены те самые молодожены, в
будущем доме которых жила бригада художников. Открытые, добрые лица. Особый,
волжский, напоенный ветром и солнцем, легкий, золотистый загар лиц. Поэтому
так своеобразно глядятся выгоревшие русые волосы, поэтому так мягко
отражается небо в ясных глазах молодых. Форма живописи обобщенна,
монументальна. Автор картины не скрывает своей любви к этой славной паре.
Широко написан и фон: село на Крутом Яру и простор великой русской реки.
"Банный день тети Маши". Соленое Займище. Деревянные избы, украшенные
затейливой резьбою. Узорчатые, кружевные наличники окон. Погожий день. На
скамеечках у изб чинно беседуют старухи. По стенам сараев развешана и
вялится серебряная волжская рыбка. На переднем плане - тетя Маша.
Величественная, в белом платке. На полном плече вышитое полотенце. Не спеша,
с чувством заплетает она тугие дочкины косы, еще влажные после бани.
Неспешным, но каким-то очень основательным и устойчивым укладом
пронизан этот холст. Московская художница откровенно восхищается пластикой
детей Волги - сильных и наполненных неистребимым жизнелюбием.
В этих полотнах Елена Романова впервые заявила о себе как талантливый
живописец и рисовальщик, способный не только отражать красоту внешнего мира,
но и проникать в сложный духовный мир полюбившихся ей людей.
Есть еще одна черта, присущая творчеству молодого мастера. С самых
первых шагов она понимает монументальность не как некое необходимое
огрубление формы, а старается выразить таким образом красоту, пластичность
окружающего мира. Раскрывает гармоничность духовного облика человека. Может,
не всегда это доведено до конца в цвете, но думается, что это преодолимые
трудности роста.
– И вот пятый курс, преддипломный, - рассказывает Романова, - я
поехала в Каргополь Архангельской области. Русский Север... Он пленил меня
своей строгой красотой. Я жила дипломом, носила в душе лишь диплом, собирала
материалы, копила запас впечатлений.
Здоровый уклад, простые нравы. Крепко сколоченные люди дали и мне те