Пилот на войне
Шрифт:
Клоны же нас не заметили, так как наша группа подкрадывается ниже зоны радарного покрытия их наземных станций ПКО. А стратосферного всевидящего ока у клонов нет!
Та-а-ак… Дистанция двадцать. Давно, очень давно можно отстреляться ракетами. Да не вылетая за Хордад, прямо над летным полем! Но если есть такой козырь как «Асмодей», грех не воспользоваться.
Пятнадцать…
Еще чуть — и нас засекут с земли…
— Внимание! Сводная авиагруппа! К атаке!
Время привычно замораживается, превращаясь в непроходящее,
Их ошеломительно быстрый полет невидим глазу. Лишь пыль, кудрявящаяся спиралями, говорит, что над пустыней пронеслась стая «Оводов».
Секундой позже над головами мелькают черные тени, хвостатые пламенем. «Хагены» подыграли своими тяжелыми ракетами. Что у них? Не знаю. «Мартель», «Ягдхунд», а может быть и сверхдальние «Доннершлаг» — не важно.
Потому что пятнадцать километров — не расстояние для современного боеприпаса!
Две секунды — и черный ночной горизонт вспыхивает иллюминацией. Еще секунда — и еще череда вспышек, когда на цель вышел запоздавший залп «Хагенов». Красиво погибают коллеги-пилоты. Ослепительные алые орхидеи в небе. Когда-нибудь и моя душа поступит в ведомство архангела Михаила с точно таким же салютом, но не сегодня!
Не сегодня!
Один залп — и от врага полетели клочки!
Вот что значит идеальное целеуказание! Вот что значит «Асмодей», который опаснее целого авиакрыла! Ведь это он подсказал нам куда лететь и куда стрелять, это его парсер вел ракеты от борта до борта!
Если бы не «Асмодей», нас ждала опаснейшая карусель «собачьей свалки», где клоны — испытанные мастера пилотажа — взяли бы свою цену, уж будьте покойны!
Конечно, нас почти вдвое больше, но нам нужна быстрая победа, а не подвиги с вариациями на тему «остаться должен только один»! Нам еще войну выигрывать.
Как красиво получилось, черт, аж не верится. Вот бы всю жизнь так! Один залп группы (мой «Дюрандаль» похудел всего на три «Овода») — и тридцать четыре флуггера в щепу! На гайки! В клочья!
Волна восторгов в эфире натолкнулась на командирский волнолом:
— Порядок! Чтобы я слышал только свой голос через одну секунду! Вот так. «Хагены»! Отрабатываете под отступающим дальнобойными. Все остальные, цель — батарея ПКО! По готовности, огонь!
Тэк-с, выбрал «Шакала», который «борт-земля». Захват цели. И кнопочку на рукояти управления большим пальцем до отказа. И второго туда же.
«Шакалы» сделали горку, ведь высота у нас была все еще смешная, и упали за барханы. Темноту впереди буквально порвало. Восемь десятков ракет пришли в цель за доли секунды — дистанция километра четыре!
Взрывы, зарево соперничает с сиянием Бирба в зените.
— Набираем высоту. Правым виражом встаем на карусель. От высоты четыре, работаем с пикирования вдоль наземных позиций и снова на высоту. «Хагены», пристраивайтесь в хвост ордера. — И мне:
— Комета, со мной, идем в контроль.
Ну… вроде как обидеть хочет. Я отработал маневр ведущего без напоминания, автоматически, хоть и страшно хотелось поучаствовать в штурмовке, которая с кадетских времен мне замечательно удавалась.
Остальные команды понятны. Хоть мы и задавили ПКО, есть еще ПЗРК, зенитные пулеметы, да и пушки танков умеют вести огонь по низколетящим целям. И, между прочим, бьют они очень больно.
А еще и вертолеты… Ударные вертолеты. Когда в упор — серьезная угроза даже для флуггеров. Так что никаких геройств!
Мы с Бердником повисли над полем боя.
Вслед истребителям навалились штурмовики.
Черное полотно прокалывают булавки света, мириады булавок.
Выбомбить клонов под ноль не удастся — это же пехота, ее так просто не засечешь, да еще ночью. Но дезорганизовать, извести мораль в минуса, лишить техники — это запросто. Это наша вторая специальность. И это страшно, мужики: сотня с хреном флуггеров утюжат тебя в чистом поле, а спрятаться некуда!
— Григорий Алексеевич, Комета на связи.
— Слушаю.
— Группа вертолетов, одиннадцать штук, отваливает из боя на север. Разрешите применить «Оводы»?
— А что, в самом деле! Делай, как я!
Запросто.
Два флуггера качнулись, добрали градусы на север. Пуск!
Минус пять целей.
— Все, заканчиваем. Ракеты денег стоят.
— Так точно.
— Черт, крепкие у них геликоптеры! Двадцать «Оводов» — и всего пять в результате! — Восхитился Бердник.
— Это же ударники, им по профессии положено. У них мощнейшие блоки ИНБ и куча контейнеров динамической защиты. Ну и ловушки всякие в ассортименте. — Сумничал ваш покорный слуга.
— Да мне один хрен! — Слышно, Бердник веселится. — Ты, кстати, раскатал губу по поводу кучи новых звезд на обтекателе? Тогда закатай обратно. Те «Абзу», что мы сегодня валили, валили в группе, причем такой, что фиг сосчитаешь кто чей, понял?
— Обижаете, товарищ капитан первого ранга! — Я, в самом деле, слегка обиделся и пояснил:
— Я же не за звезды воюю…
— Ну-ну! Голос проще! Зато вот эти штурмовые пылесосы я запишу на твой счет, так что приказываю радоваться!
— Служу России! — Послушно обрадовался я.
Щедро со стороны бати. Пять вертолетов в одном бою для пилота флуггера — это без минуты орден «Слава». Для меня, таким образом, уже второй степени! В подобном темпе, глядишь, полным кавалером войну закончу!
«Если доживешь, тьфу-тьфу-тьфу», — Одернул я свою радужность и немедленно снял розовые очки.
Ребята, между тем, докладывали о выходе боеукладок. Отстрелялись под ноль. Бердник прошелся над полем и констатировал:
— Все по красоте! Едем домой, мужики! Пора к мамкам!