Пилюли для феи
Шрифт:
Так или иначе, а заново её допросить удастся не раньше чем через пару дней. У девушки и так уже ум за разум заходит. Надо дать время оклематься.
[1] Шпанская мушка - порошок или пластырь, изготовленный жесткокрылых семейства жуков-нарывников. Применялся в качестве афродизиак (возбуждающего средства).
***
Вой толпы перестал быть просто звуком, превратившись в нечто вполне материальное. Он накатывал волнами, обрушивался с силой камнепада, вымывая из тела вес, оставляя пустоту, эйфорию и опиумную лёгкость. От криков: «Бей,
Но когда зрители единым монстром взревели: «Убей!» - пропала любая тяжесть. И даже земля больше не держала, будто Яте вмиг стал призраком. Вполне материальным, просто веса не имеющим.
Встать сил вряд ли хватило бы, да он и не собирался. Курой вполне устраивало то, что есть. Когда тег прыгнул на рухнувшего, словно подкошенное дерево, противника, коленями вбив его рёбра в его же лёгкие, всё стало просто великолепно. Этот урод вымахал под два метра и когда он стоял, до кирпичной рожи низкорослому тегу добраться было непросто. Сейчас же ничто не мешало исправлять так небрежно сляпанную Семерыми морду. Яте не поручился бы, что после его трудов громила станет симпатичнее. Но лучше - это точно. Оп-ре-де-лён-но, вашу мать!
Что милее Небесам, как не только что испустившее дух мясо?
– Тег, стой, хватит!
– проорали где-то над ухом. А, может, и с другого конца Элизия.
– Хватит, твою...
Курой обхватили поперёк груди, поволокли назад. Он отмахнулся, но волшебство продолжало действовать, развивалось. Лёгкость испарилась эфиром, а вот свинец остался, разлившись по всему телу. И силы не больше, чем у младенца. Врезать бы озабоченной лысой харе, маячившей перед глазами. Но даже и отпихнуть её уже подвиг.
– Тег, ты как, в норме?
Вопль: «Убей, убей, убей!» - всё ещё грохотал в голове, даже становился громче. Только звуки сливались друг с другом, превращаясь в монолитный гул.
– Тег?
– В норме, - выхаркнул Яте вместе с кровью.
Хотя, может, он ничего и не сказал. Вот сгустки выплюнул - это точно. Интересно, это сейчас желудок кровью наливается, будто в нём маленький краник открыли, лёгкие или просто губы в очередной раз по клыкам размазали? Состояние диагностике не поддавалось. У свинца ничего не болит. Ну и хрен с ним.
Курой мотнул головой, пытаясь стряхнуть с глаз красноватую муть. Ничего путного у него не получилось - пелена оставалась на месте. Да ещё и по носу текло - или кровь, или пот. А, скорее всего, и то, и другое вместе. Зато он сел, да не на пол, а на низенькую табуреточку, что уже неплохо. Вопрос, когда он это успел?
– Как он?
– Яте кивнул, смутно надеясь, что в сторону ринга.
– Трупы не потеют, - хохотнул кто-то.
Кому в рот смешинка попала, Курой определять даже и не пытался. У него дела поважнее имелись. Например, нужно сообразить, как поднять руку, чтобы хоть зубами снять с костяшек бинты. Где эти самые костяшки находятся, тег понятия не имел. Но они чесались.
– Смешно, - оценил с запозданием.
Кажется, совсем недавно он слышал нечто подобное.
– Эй, Тег, тебе помощь не нужна?
– Да пошёл ты, - вяло отозвался Яте.
– Так не я и предлагаю, - снова гоготнул весельчак, - глянь, какая цыпочка.
В данный момент все цыпочки мира интересовали тега меньше всего на свете. Но зачем-то поднял голову. Правда, усилия того не стоили. Через кровавую муть он всё равно видел только размытые силуэты.
– Сейчас, у вас лоб рассечён, - мурлыкнул ангел.
Нет, ну понятно, что никаких ангелов в природе не существует. А даже если байки про них и правдивы, то вряд ли они будут мурлыкать. Но этот, конкретный, не иначе как по воле Семерых материализовавшийся в воняющем гнилой капустой сарае, издавал именно такие звуки. И кто его в этом упрекнёт? Особенно после того, как влажная ткань прошлась по лбу и глазам, стирая муть и разлепляя склеившиеся ресницы.
– Скажи ещё что-нибудь, - потребовал Курой.
– Вашу ж мать!..
– с шипением выдало виденье.
Тег рассчитывал услышать нечто иное. Правда, проморгавшись, Яте и сам нестерпимо захотел выдать что-нибудь эдакое - позабористей. Конечно, девушка предусмотрительно и широкую накидку с капюшоном надела, и полумаску нацепила. Только вот зеленоватую-то кожу никуда не спрячешь. Всё-таки дриады по Элизию табунами не бегали. Или чем там они бегают? Стайками? Да хоть гусиными клиньями!
– Ты что здесь делаешь?
– рыкнул Курой.
– Примерно то же, что и ты, - улыбнулось дивное виденье, демонстрируя мелкие ровные зубки.
– Прости?
– кажется, голове Яте досталось гораздо сильнее, чем он предполагал.
– Нет, - звякнул хрустальными-серебряными-бриллиантовыми колокольцами тихий смех.
– Я тут в качестве зрителя.
– А разве приличные девочки должны на такое смотреть?
Самое поганое, что Курой не иронизировал и не пытался пошло заигрывать. Эти «приличные девочки» вылетели сами. И тег имел в виду именно то, что сказал: приличные, благовоспитанные, трепетные, любящие своих пап девочки.
Яте очень захотелось долбануться затылком о стенку. От этого, несомненно, опрометчивого поступка его спасло только одно: как бы потом чего похлеще не ляпнуть.
– Может, и не должны, - дриада протянула руку, погладив Курой по скуле, - но им это очень нравится.
Девушка убрала ладонь и... слизнула с пальцев кровь тега. При этом мило-застенчиво улыбаясь.
– Так, - прохрипел медик, облокачиваясь о колени и утыкаясь лбом в собственные кулаки.
Собственно, больше сказать ему и нечего было. А что положено говорить, когда твоё сумасшествие достигает апогея и начинаются галлюцинации? Маму звать?
– Эй, Тег, твой гонорар. Даже больше вышло, чем мы рассчитывали.