Пират Его Величества
Шрифт:
Сюзанна Линч залезла в коляску и расположилась на сиденье.
— Давай, Гектор, садись рядом со мной, — пригласила девушка и рассмеялась. — В конце концов мы же кузены. — От ее негромкого гортанного смеха у Гектора голова пошла кругом.
Дорога оказалась плохой, можно сказать, мало чем отличалась от земляной тропы; миновав расположенную рядом плантацию, она взбиралась в глубь острова чередой кривых петель, наброшенных на уступ заросшего густым лесом горного кряжа. По одну сторону возвышались огромные стволы, в основном красные деревья и кедры, их сучья, словно веревки, опутывали лианы и прочие вьющиеся растения. На некоторых распустились бледные цветки вьюнков, другие болтались на ветвях косматыми серыми бородами. Там и тут виднелись кроваво-красные и желтые цветки орхидей. Папоротники и тростники заполняли пространство между мощными древесными стволами, образуя непроходимую чащу зелени, над которой порхали бабочки необыкновенных форм и расцветок: темно-синие, лимонно-желтые, черные. Отовсюду доносилось неумолчное щебетание и крики невидимых птиц, начиная от похожего на звуки флейты свиста и кончая грубым вороньим карканьем. Впрочем, Гектор едва ли замечал окружающее. Для него первые несколько часов путешествия пролетели как в тумане. Он с необычайной остротой ощущал близкое присутствие Сюзанны, тепло, исходящее от ее тела. Порой, когда экипаж покачивало, ее колено касалось его ноги, причем, если только он не ошибался, иногда Сюзанна позволяла этому прикосновению продлиться подольше. Ее брат ехал впереди, так что они были предоставлены самим себе и беседовали, не обращая внимания на кучера, сидящего на козлах впереди. Окруженный этой пьянящей атмосферой, Гектор поведал девушке всю историю своей жизни, рассказав спутнице о том, как его забросило на пиратский берег Берберии, о пребывании в плену у турок, о побеге и о том, как он оказался на борту «Небесной радуги».
Когда путники пересекли водораздел и начали спуск по другому склону, а лес стал редеть, все чаще открывая окруженные деревьями поляны, Гектору в конце концов пришло в голову спросить у девушки:
— Почему капитан Коксон привел меня в Лланримни?
Сюзанна ответила без промедления:
— Зная репутацию Коксона, я бы сказала, что он пытался выслужиться перед Генри Морганом. Как ты уже знаешь, сэр Генри не ладит с моим дядей, который надеется вернуться сюда губернатором на второй срок. Морган не упустит случая взять верх над сэром Томасом, которого считает своим противником. Тот факт, что племянника сэра Томаса обнаружили на борту украденного корабля, мог бы оказаться ему полезным в борьбе за власть. Коксон выказал бы себя хитроумным и проницательным, передав тебя в руки Генри Моргана, чтобы тот смог продемонстрировать, что семья Линчей докатилась до разбоя в открытом море.
— Но у Коксона нет никаких доказательств! — возразил Гектор.
— Если французы в Пти Гоав решат, что твои друзья похитили «Небесную радугу», то ты тоже будешь виновен в пиратстве. И у Моргана появится основание тебя повесить. Это был бы эффектный поворот событий, и Морган изрядно потешился бы, потому что именно сэр Томас ввел смертную казнь за морской разбой. Он говорил, это ничуть не лучше откровенного пиратства. Кроме того, Морган, вероятно, засадил бы тебя до возвращения сэра Томаса в тюрьму, превратив в заложника.
В замешательстве Гектор покачал головой.
— Но ведь это не я, а Коксон вел себя как пират.
Сюзанна насмешливо фыркнула.
— Правда не имеет никакого значения. Важно то, куда дует ветер, у кого больше власти на острове, у кого больше влияния в Лондоне. Или то, у кого больше денег на взятки.
Она оборвала свои объяснения, так как рядом с экипажем появился Роберт. Он натянул поводья лошади с весьма встревоженным видом.
— Прислушайтесь! — промолвил он. — По-моему, я слышал какой-то шум в лесу. Где-то там, слева.
Через несколько мгновений донесся выстрел, а следом за ним — крики и улюлюканье, а потом — собачий лай. Возница поспешно сунул руку под козлы и достал мушкетон, а Роберт вытащил из седельной сумы пистолет и принялся его заряжать.
— Гектор, — сказал он торопливо, — думаю, тебе лучше залезть на лошадь, на тот случай, если нам придется защищаться. У меня в багаже есть шпага. Надеюсь, ты знаешь, как с ней обращаться.
— Что за напасть? — спросил Гектор, занявшись поисками оружия.
— В этих лесах никто не живет, — ответил ему Роберт. — Боюсь, мы наткнулись на бродячую банду маронов.
— Кого?
— Беглых рабов.
Гектор застыл, так как крики послышались вновь, куда громче и ближе. Теперь доносился также треск и шум, словно кто-то ломился сквозь подлесок. Отыскав шпагу, юноша вытянул ее из ножен, отвязал лошадь от задка экипажа и запрыгнул в седло. Похоже, шум раздавался где-то позади коляски, и он поворотил лошадь в ту сторону дороги. Через минуту из подлеска вырвались темные тени, проскочили через дорогу и исчезли из виду в зарослях на другой стороне. Это были свиньи, дикие свиньи, во главе с крупным кабаном. Кабан, с чьей морды срывались клочья пены, пробил брешь в подлеске, и за ним неслось по меньшей мере с десяток поросят, маленьких, темных и косматых созданий, которые столь же внезапно исчезли из виду. Затем дорога вновь опустела на какое-то время, и потом, столь же внезапно, на тропе возникла человеческая фигура. Это был высокий чернокожий мужчина, с длинными спутанными волосами до плеч, босоногий и обнаженный по пояс. Единственной его одеждой была пара поношенных широких панталон. В одной руке он держал охотничье копье, на ремне через плечо висела тяжелая абордажная сабля. Он был ярдах в тридцати от Гектора. Замедлив шаг, негр повернулся лицом к юноше. Он чуть постоял, разглядывая Гектора со шпагой в руке, коляску позади него, с возницей и сидящей в ней женщиной, второго всадника, вооруженного пистолетом. Страха на лице чернокожего не было, только задумчивость. На дорогу у него за спиной выскочило с полдюжины охотничьих псов; опустив носы, они бежали по следу диких свиней. Они тоже пересекли дорогу и скрылись в чаще на противоположной стороне. Но негр стоял на месте, разглядывая путников. Гектор ощутил холодный укол страха, когда из кустов появился второй негр, а затем и третий, оба тоже вооруженные. У одного был мушкет. Все трое встали неподвижно, оценивающе рассматривая путников. Гектор покрепче сжал рукоять шпаги, эфес скользил во вспотевшей ладони. Лошадь под ним, встревоженная запахом и лаем собак и пугающего вида незнакомцами, принялась нервно переступать с ноги на ногу. Гектор боялся, что животное вздумает встать на дыбы. Если лошадь сбросит его наземь, охотники могут воспользоваться случаем и напасть. Гектор также очень хорошо понимал, что в коляске у него за спиной сидит Сюзанна. Должно быть, она смотрит назад, осознает угрозу и понимает, что лишь он один стоит между нею и беглыми рабами. Казалось, целую вечность стороны глядели друг на друга в полном молчании. Потом напряженную атмосферу разорвал внезапный лай, донесшийся откуда-то из глубин подлеска. Должно быть, охотничьи собаки загнали добычу в угол, потому что лай нарастал, достигнув возбужденного крещендо. Негр, стоявший ближе всех к Гектору, повернулся и, поднимая копье, махнул своим товарищам в сторону заливистого лая охотничьей своры. Столь же внезапно, как и появились, все три охотника скрылись в лесной чаще.
Гектор осознал, что его пробил холодный пот; он облегченно вздохнул и оглянулся на Сюзанну. Девушка была чуть бледна, но в остальном оставалась на удивление спокойной. Казалось, куда большее потрясение испытал ее брат.
— Никогда не думал, что тут есть мароны, — заметил он сокрушенным тоном. — Если б знал, то распорядился бы об эскорте. Или подождал, пока в дорогу соберется еще кто-нибудь: чем больше компания, тем безопаснее. Странно, эти мароны охотятся далеко от своих обычных мест.
— У этих людей вид был совсем одичавший, — заметил Гектор.
— Потому-то они так и называются, — объяснил Роберт. — Испанцы дали им прозвище « симаррон», что означает «дикий» или «неприрученный». Первые мароны были рабами, которых испанцы бросили на острове, когда Англия отняла Ямайку у Испании. Теперь же мароны совершенно переняли образ жизни туземцев. Обосновались в самых труднодоступных местах, подальше от поселений, в дикой местности, где их очень тяжело отыскать.
— Мистер Линч говорил мне, что его лучший друг — тоже туземец, мискито, — вмешалась Сюзанна.
— О-о, мискито — совсем другое дело, — отозвался ее брат. — Для англичан и французов эти индейцы — славные союзники. По крайней мере, мне так говорили. Кроме того, на Ямайке их не встретишь. Мискито живут на материке, и испанцев они ненавидят.
— У мистера Линча мать — испанка, — предостерегла Сюзанна.
— Прошу прощения, — покраснев, отозвался Роберт. — Кажется, что я ни скажу, все не в лад попадаю.
— Никогда раньше о маронах не слыхал, — поспешил успокоить его Гектор. — Видимо, они живут во многом точно так же, как первые буканьеры… охотясь на диких зверей.
— Это верно, — сказал Роберт. — Действительно, дядя рассказывал мне, что буканьеры прозываются так от слова «букан» — это такая рама с решеткой, на которой жарят мясо убитых животных. Слово французское, а по-испански эта решетка называется «барбакоа» или «барбекуа».
— Уверена, мистер Линч находит все это занимательным, — заметила его сестра. — Но как ты думаешь, не следует ли нам ехать дальше? Если мы будем стоять и болтать, чего доброго, вернутся мароны и застанут нас тут.