Пират.Дилогия
Шрифт:
– Завтра и загляну, – тряхнула рыжими волосами девчонка. – Обязательно. Только вы меня ждите, господин Мидлтон, ага?
– Договорились, моя госпожа!
Приложив руку к сердцу, купец галантно поклонился и, проводив важных покупателей до самой улицы, еще долго махал им вослед рукою, а, когда вся процессия скрылась из виду, подозвал из лавки мальчишкуприказчика:
– Беги за ними, парень, все разузнай – кто такие, оттуда, надолго ли в наши края? Понятно тебе, бестолочь?
– Понял, хозяин, – пригладив темные волосы, поклонился мальчишка. – Все сделаю, как вы и сказали.
– Ну беги тогда, что стоишь?
– Бегу, господин!
Сверкнув грязными пятками, лавочный мальчик скрылся за углом, без труда нагнав покупателей, уже подходивших к губернаторскому дворцу.
– Прошу вас, господа! – отворив резные ворота, поклонился дюжий привратник, пропуская гостей в обширный, с небольшим круглым прудом, двор.
По всему видно было, что недавно назначенный хозяевами острова губернатор привык жить на широкую ногу, правда, ввиду местной специфики, много чего опасаясь: окна дворца прикрывали массивные металлические решетки и ставни, у ворот стояли на часах вооруженные фузилеры, а по обе стороны от крыльца располагались две двадцатичетырехфунтовые пушки на полковых – с большими колесами – лафетах. Как успел заметить проходивший мимо Громов, пушки были хорошие, бронзовые.
– О вас доложить, как о людях с только что пришвартовавшегося судна? – обернувшись, осведомился слуга.
Андрей хмыкнул – либо этот парень обладал завидной проницательностью, либо слухи здесь распространялись весьма даже быстро.
– Да, именно так и докладывай, – кивнул молодой человек. – Я – капитан Эндрю Гром, это моя жена Бьянка и мой квартирмейстер с племянницей. Только что прибыли в Нассау на «Жозефине» – так называется наше судно – и вот явились засвидетельствовать свое почтение.
– Хорошо, – слуга поклонился и, оставив гостей в просторном холле, взбежал по широкой лестнице на второй этаж.
– А неплохо губернатор устроился, – оглядывая обстановку, усмехнулся дядюшка Сэм. – Небось, все за счет таких бедолаг, как мы. Больше не на что!
– Проходите, почтенные господа! – проворно спустившись с лестницы, слуга вновь поклонился и продолжил самым торжественным голосом: – Господин Томас Миллз, эсквайр, губернатор Нассау и НьюПровиденс, отрываясь от дел, счастлив принять вас в своем рабочем кабинете. Следуйте за мной, джентльмены! А ваши слуги пусть подождут здесь.
Кабинет, куда привел гостей слуга, вовсе не выбивался из общего стиля особняка: в меру просторный, с резной конторкою для письма и диваном, со стенами, обитыми зеленым сукном, и массивным столом красного дерева, с бронзовым чернильным прибором и подсвечником из потемневшего серебра.
За столом, обмакнув в чернильницу гусиное перо, чтото писал узкоплечий человечек лет пятидесяти в огромном для столь узкого лица парике и красном, с золотою тесьмой, мундире, всем своим обликом здорово напоминавший Громову знаменитого французского комика Луи де Фюнеса.
– Эгхм… Здравствуйте, сэр! – вежливо покашлял молодой человек.
«Де Фюнес» тут же поднял голову, одарив вошедших самой доброжелательною улыбкой, словно бы встретил вдруг старых добрых друзей:
– А!!! Это вы с «Жозефины»? Рад, рад вас приветствовать, любезнейшие господа и дамы. Вот, извольте, присаживайтесь. Сейчас слуги принесут кофе… А, может быть, хотите угоститься табачком – так вы не стесняйтесь!
– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Громов, представил губернатору всех своих спутников, после чего сразу перешел к делу – собственно, этого господин Томас Миллз от них и ждал – так чего было зря время тянуть?
– Видите ли, сэр, мы бы хотели заняться здесь коекаким промыслом… чем занимаются иногда и самые благородные люди… вы понимаете, о чем я?
– О, да, друг, мой. Да.
Маленькие темные глазки губернатора цепко смотрели на гостей, губы кривились в показной улыбке, сухонькие ручки алчно пристукивали по столу. Ну совсем как российский средней руки чиновник в ожидании распила бюджетных средств!
– И мы бы хотели, сэр, – продолжал Андрей, – прежде чем начать свое предприятие, заручиться, так сказать, негласной поддержкой властей… в вашем лице, уважаемый господин губернатор! Ибо прекрасно понимаем, что без этого любое наше начинание обречено на трудности и неуспех.
– Рад, что вы это понимаете, капитан Эндрю Гром. – Улыбка на какойто миг улетучилась с сухонького лица Томаса Миллза, он теперь ничуть не походил на комика, скорее – на инквизитора, палача… – И вообще, мне нравится ваша откровенность! – губернатор снова заулыбался. – Люблю, знаете, деловых людей, не расточающих драгоценное время на сантименты. Позвольте и мне быть столь же откровенным: треть!
– Э… извините, не понял?
Губернатор потер ладони:
– Что же тут непонятного? Треть всех ваших доходов – мне. А за пользование гаванью придется платить уже с этого дня – полпиастра в сутки, и это еще побожески, в других портах вас обдерут как липку!
– Да и здесь, похоже, все к этому идет!
В беседу вступил дядюшка Сэм, а следом за ним и Камилла:
– Вообщето, мы рассчитывали процентов на пятнадцать! Как принято в ПортРояле…
– Э, милая девушка, – замахал руками чиновник. – ПортРоял уже не тот, что раньше, в былые веселые времена. Не сомневайтесь – здесь, у нас, в Нассау, через годдругой будет ничуть не хуже, чем когдато было на Ямайке! Все к тому идет, господа мои. Такие люди, как вы… поймите, никого не хочу обидеть – пока еще имеют убежища, склады, агентов во всех портах колоний Ее величества, от Чарльз Тауна до Филадельфии и Новой Англии. Но ведь этому приходит конец, и вы это знаете не хуже меня, а? Вам напомнить, сколько вполне достойных джентльменов там вздернули на виселицы за последние пятьшесть лет? А у нас – благодать. Есть где разгуляться… спокойно сбыть добы… свой товар, спокойно отремонтироваться, укрыться, в конце концов! А за спокойствие надо платить, господа мои. Двадцать процентов!
– Гм…
– И стоянка в гавани каждый нечетный день – бесплатно.
Камилла и дядюшка Сэм разом кивнули, и Громов озвучил общую мысль:
– Мы согласны.
– Вот и славно, – встав, губернатор радостно потер руки. – Рад, что мы с вами пришли к сердечному согласию. Еще встретимся, поболтаем… А сейчас, извините – дела.
– Во волк! – едва выйдя на улицу, хмыкнул боцман. – Видал наглецов… но таких наглых… Теперь придется двадцать процентов с каждой добычи отдавать этому упырю и еще радоваться, что не четверть! Ну что? Возвращаемся на корабль, пообедаем… Нам еще жилье снять – женщинам на судне невместно, особенно – при задуманных нами делах.