Пират.Дилогия
Шрифт:
– Ханжи! – изрядно выпив – а что еще делатьто? – ругался молодой человек. – Совсем как российские.
Земляк Громова, страдавший от безделья Спиридон Рдеев, пират, а в прошлой жизни – плотник, по совету своего капитана вспомнил свое бывшее занятие и оказался у местной публики нарасхват – после испанского погрома город быстро отстраивался, хорошие плотники ценились на вес золота.
В свободное время Спиридон захаживал в гости к капитану, и тот запросто, не чинясь, болтал с ним порусски, как равный с равным, что все окружающие воспринимали без особого шока – земляки всетаки! Да еще из такой чужедальней сторонки, что мама дорогая!
Домовладелица, тишайшая тетушка Марта – одинокая богобоязненная вдова лет пятидесяти пяти – на Рдеева едва ль не молилась, – он както в свободный вечер играючи починил тетушкину ограду, а в саду сладил беседку с удобными лавками и небольшим столиком, за которым они с Андреем и сиживали иногда вечерами, запалив свечу и не обращая внимания на льющий беспрерывно дождь, коий, по словам тетушки Марты, уже очень скоро должен был смениться на вполне ясную погоду.
– Правда, очень холодную, господа мои. Очень!
– Хо, тетушка! – гулко хохотал плотник. – Не видала ты еще настоящегото холода, ага! Нет, вы посмотрите только – дождь для них – холод! А нука – снег? Да морозец трескучий!
– Не, Спиридон, – посмеивался Громов. – Мороза они бы не выдержали.
– О! Вот и я толкую – что русскому хорошо, то немцу – смерть.
В беседке обычно пили ром – тягучую, из сахарного тростника, самогонку, с едким запахом и вкусом – закусывая солеными помидорами и маринованными огурцами. Иногда приходили девчонки – Камилла и Бьянка, – тогда готовили пунш или даже варили из красного вина грог или глинтвейн, изрядно добавляя корицу и перец. Впрочем, то было редко – девушкам дождливый холод не нравился, они предпочитали проводить время дома, а днем в какихнибудь заведениях.
Исполняя поручение возлюбленного (а здесь для всех – мужа), Бьянка почти каждую ночь докладывала о разговорах с Камиллой, так что сплетен о жизни чарльзтаунского общества Громов наслушался в избытке, а вот к цели своих расспросов не приблизился ни на шаг – о «Красном Бароне» ничего не услышал. Даже о капитане Лоусоне – увы, ничего. Зато о внебрачных связях похотливой губернаторской женушки…
Такого рода сплетен хватало и здесь, в Нассау, городе, когдато тоже называвшемся Чарльз Таун, по имени короля Карла Стюарта, а затем, в угоду политике, переименованный в честь нового короля – Вильгельма, принца ОранскогоНассау. Вот эти – последние – сплетни, кстати, оказались весьма интересны.
Опять же, по заданию капитана их собирал Том, черный слуга, не брезговавший общаться и с окончательно падшими людьми, типа старого спившегося индейца, откликавшегося на имя Пьер, что постоянно околачивался на заднем дворе таверны «Черная голова», довольствуясь объедками и стаканом самого гнусного рома.
– Здесь стали вновь вспоминать некоего капитана Эвери, сэр, – сидя в беседке, поведал Том. – Генри Эвери, а еще его называли Бенджамин Бриджмен или Длинный Бен, и какое из этих имен настоящее – не знает никто. Он жил здесь, в Нассау, а потом ходил на частном судне с каперской грамотой от испанцев, уже там, в Европе – ловили французских контрабандистов. А однажды, в Кадисе, матросы самовольно захватили очень хороший корабль, переименовали судно в «Фантазию», выбрали Эвери капитаном и отправились искать удачи к берегам Африки, а затем – и в Красное море. И вот тамто Длинному Бену несказанно повезло, сэр! Он захватил два индийских судна, из тех, что перевозили паломников в Мекку, на них обнаружилась целая уйма золота и драгоценных камней! Все люди Эвери вернулись в Нассау состоятельными и уважаемыми людьми, сам губернатор – им тогда был некий Томас Трот – устроил этим молодцам самую теплую встречу. Думаю, не за просто так! Пираты отдали ему и свой пришедший в полную негодность корабль, он и сейчас догнивает на берегу, неподалеку. В ноябре того же года англичане уволили Тротта, однако позволили ему увезти с собой нажитое состояние. И знаете, где поселился бывший губернатор?
– И где же? – зевнув, переспросил Андрей.
– В Каролине, масса Эндрю! Имел в Чарльз Тауне особняк, года три назад умер.
– А что пираты? – привстав с лавки, Громов сладко потянулся. – С этим, как его, с Эвери…
– Все пираты разбежались, опасаясь англичан, вынужденных вступиться за индийцев. Сам же Эвери с несколькими своими людьми купил небольшой шлюп и отплыл в Ирландию, где и затерялся вместе со своими сокровищами. А тех, кто остался здесь, в скором времени арестовали англичане, некоторых даже повесили, а вот о Длинном Бене с тех пор – ни слуху ни духу.
– И кто тебе все это рассказал? – молодой человек усмехнулся. – Тот самый пьяницаиндеец, как его… Пьер?
– Этот индеец Пьер, однако, очень неглуп, масса! – поспешно заверил Том. – Правда – только когда трезвый.
– Увы, нечасто…
– Но онто мне и рассказал, с чего б это вдруг здесь, в Нассау, вспомнили то, что случилось лет десять назад! С того, масса Эндрю, что с недавних пор коекто начал очень настойчиво наводить справки о Длинном Бене! И этого коекого вы прекрасно знаете, разрази меня гром! Вернее будет сказать, не этого, а эту…
– Что?
– Это наша Камилла!
– Камилла? – Андрей рассмеялся. – Господи! Вот ведь любопытная Варвара. Ладно, сегодня за пуншем ее про эту историю и спрошу.
– Может, лучше не надо спрашивать, масса? – оглядываясь по сторонам, зашептал негр. – Думаю, не просто же так это все молодой госпоже надобно.
– Да, наверно, ты и прав, – чуть помолчав, Громов поднялся на ноги. – Не стоит, мало ли – обидится еще. В конце концов – кому какое дело до чужих интересов?
– Я тоже так думаю, масса Эндрю. Как говорил полковник Роджерс, чтоб он поскорей сдох, – меньше знаешь, крепче спишь.
– Золотые слова, Томми!
Приготовленный тетушкой Мартой пунш пили в доме, на первом этаже, в небольшой столовой с овальным столом и стульями, обитыми красным сукном. Столовую украшали две картины в резных деревянных рамках, изображавших плывущие в ревущем море суда, причем корабли были выписаны в стиле поздних импрессионистов, а море… уж точно не Айвазовский, скорей, Пиросмани.
Глядя на картины, Громов завел разговор о море, о гавани, об острове НьюПровиденс и знаменитых пиратах. В гости как раз заглянул поддержавший беседу шкипер Антуан, и упоминание о капитане Эвери вплелось в разговор весьма органично, правда, особо никого не задело – Камилла даже ухом не повела, наверняка давно уже удовлетворив свое любопытство.
С разбойников прошлых лет беседа плавно перетекла на нынешних, собственно – на самого Андрея и его людей.
– Как только закончатся шторма, сразу же выйдем в море, – заверил шкипера Громов. – Думаю, не долго осталось ждать, уже бывают проблески – вчера днем так часа два мирно светило солнышко, я даже подумал – лето пришло…