Пират.Дилогия
Шрифт:
– Пушка к выстрелу готова, сеньор лейтенант! – подбежав, доложил сержант – коренастый малый с вечно недовольным лицом ипохондрика и большими красными руками. – Прикажете открыть огонь?
– Что они спрашивают? – с интересом осведомился капрал.
Громов ответил честно:
– Не знаю. Наверное, спрашивают разрешения стрелять.
– Раз зарядили, так пусть уж стреляют, черт побери!
Андрей махнул рукой.
– Уши зааткнуть! – тут же скомандовал англичанин. – Приготовились… Огонь!
Бабах!!!
На этот раз ядро угодило в воду, в залив, как раз между двумя баркасами. Сидевшие в них рыбаки немедленно попрыгали в море, явно предпочитая добраться до близкого берега вплавь.
– Ну это вы того… – посетовал сеньор лейтенант. – Слишком. Чего своихто пугать? На горках, вон, тренируйтесь. А вы, господин капрал, продолжайте. Очень интересно вас послушать.
– Так я и говорю, – приставив к пушке следующую смену солдат, англичанин пригладил усы. – Бьетто она на полторы тысячи ярдов, а прицельная дальность – дай бог на пятьсотшестьсот. Ну на суднето вообще ни о каком прицеле и разговору не идет – качка, а отсюда, из крепости, вполне можно в какоенибудь средней вместимости судно попасть… Не, в баркас – навряд ли.
Во второй половине дня солдаты тренировались в стрельбе из мушкетов – так, попрежнему, на английский манер назывались длинные гладкоствольные ружья, бывшие, по сравнению с прежними мушкетами, килограммов на пятьшесть легче. Французы именовали такие ружья – фузий – ну а на русский манер – фузея. Граненый ствол метра полтора, штык… точнее сказать – багинет, вставляющийся в дуло, и получалась этакая пика. И тоже – никакой особой меткости, эффективность только при применении залпового огня.
И тут Громов много чего узнал – о боевых и походных построениях, о различных приемах атаки и обороны, даже об обозе и маркитантах – у кого из них девки слаще!
– Нет, я вам говорю – была такая тетушка Ермада, ей, правда, года три назад оторвало голову ядром… так, случайно.
– А девки куда делись, господин капрал?
– Девки? Какие девки?
– Так вы ж говорили – сладкие.
– Ааа, вот вы о чем. Да разбежались, верно, девки. Сейчас, может, и сами торгуют, ездят за армиями.
– Жаль, к нам не заглянут.
– Чу! С чего б им к вамто заглядывать, вы, небось, в городе, а не в пустыне – девок и в тавернах полно, на любой вкус.
– Так те, что получше – дороги, а за остальных местные рыбаки в драку полезут. Всенепременно полезут – дешевото всем хочется.
Такой вот разговор шел на странной смеси английского с каталонским, даже с применением некоторых французских слов, особенно когда речь заходила о девушках. Сразу после полудня коменданта Педро Кавальиша срочно вызвали к губернатору, и Громову пришлось пить с капралом, которого, к слову, звали Джонс – Иванов, если порусски.
– Когда вы подходите к замужней даме, мон шер ами, то, галантно поклонясь, обязательно ногою вот так шаркните… а ежели к незамужней – то вот эдак.
Учитель хороших манер и изысканного политеса месье ЖанЖак Обри, показав, как именно нужно шаркать в обоих случаях, утомленно присел в кресло. Вообщето, этот здоровенный мужичага с крутыми плечами и синей щетиной на вытянутом, с горбатым разбойничьим носом лице, меньше всего напоминал эстета, скорее – висельника или пирата. Правда, одежду предпочитал, надо сказать, самую что ни на есть изысканную – брабантские кружева, черный бархат, по краю обшлагов – шелковая тесьма ценою два луидора за погонный метр.
– Шаркнете, а затем учтиво отойдите в сторонку да внимательно смотрите, каким именно образом дама станет вытаскивать носовой платок. Ежели быстро и взмахнет вот этак томно – значит, вам бы надо за ней еще поухаживать, а ежели медленно – то вы почти у цели, мой друг.
– А ежели дама вообще не вытащит платок?
– А ежели не вытащит – значит, вы не в ее вкусе, или у нее чрезвычайно злобный и ревнивый муж! – Обри мрачно усмехнулся и вздохнул, краем глаза посматривая в распахнутое окно, выходящее на гору Тибидабо, туда же, куда и окна съемной квартиры Громова – домато стояли на одной улице.
– Ну, – поднявшись с кресла, преподаватель хороших манер взглянул на большие, в виде луковицы, часы. – Пожалуй, сегодня нам с вами пора уже и заканчивать. Ничегоничего, месье Громахо, ученик вы понятливый, старательный – так что очень скоро вы уже сможете совмещать теорию с практикой – на первом же званом балу!
Носовые платочки, поклоны, жеманничанье – и вот за такую чепуху стервецфранцуз не стеснялся брать по дублону за занятие, а с уроками уговорились на два раза в неделю! Так никаких подаренных лордом Питерборо гиней не напасешься! Растают, словно мартовский снег, тем более что месье Обри не один такой, был еще один месье – учитель танцев и фехтования Рене де Кавузак, юркий, чемто похожий на завитого пуделя, молодой человек, по виду – типичный забиякабретер, явно покинувший родные пенаты, дабы избежать виселицы за последствия многочисленных дуэлей. Этот тоже просил за свои услуги дублон, правда, хоть учил делу, с легкостью совмещая фехтование и танцы, к искреннему удивлению Громова, оказавшиеся вещами весьма близкими, если не сказать – идентичными. Исповедавший «геометрический принцип» обучения, месье де Кавузак расчертил весь свой сад кругами и линиями, напоминавшими те, что некогда использовались для обучения строевому шагу на уроках НВП в советских школах. И махать шпагой следовало не просто так, наобум, а в строгом соответствии с этими линиями – точно так же нужно было и танцевать.
– Легче, легче, месье, не топчитесь, как ганнибалов слон! Ногу в сторону… не эту – левую. Так. Теперь – фуэте! Выпад! Ага! Теперь надевайте нагрудник, попробуем в паре.
Звякнули шпаги… один раз, другой… а на третий клинок Андрея вылетел из рук, упав в траву за кустами.
– Ничего, ничего, месье, – утешил господин Кавузак. – Понимаю, вы, русские дворяне, больше привыкли к саблям. А шпага – не сабля, с ней тоньше надо, изящнее. Вот, опять вы не на ту линию встали. Ну сами подумайте, неудобно же так, раскорякой! В следующий раз попробуем танцы – приведу вам в пару одну женщину, вряд ли она вам понравится – в возрасте уже, но как танцует – одно удовольствие посмотреть. Танцы мы с вами, месье Громахо, постараемся как можно быстрее освоить – чтоб вы не чувствовали себя на здешних балах этаким русским медведем! Прошу прощения, если обидел – искренне не хотел.
Так вот, в учении и на службе, и пролетали все дни, и некогда было ни о чем думать… разве что с нетерпением ждать возвращения Жоакина. Интересно, какие вести принесет парень? Хорошие или… нет. Дай бог, разнюхает чтото о Владе, а если нет… А если нет, то, значит, ее никогда здесь и не было, все хорошо с этой девушкой – уже, небось, дома… Интересно, пропавшего любовника вспоминает? Грустит?
Через неделю наконецто вернулся Жоакин Перепелка! Довольный, но, увы, мало что выяснивший – никаких полуголых девушек никто в Калелье и ближайших деревушках не видел, а значит, она там и не появлялась, иначе уж непременно заметили бы. Что же касается красного корабля, то тут дело обстояло гораздо запутаннее.