Пират.Дилогия
Шрифт:
Кивнув, сеньор Каррадос оглянулся на своего спутника и указал на дверь:
– Прошу! Я подожду вас здесь, в приемной.
Отделанный красным деревом кабинет казался не слишком просторным, быть может, потому, что значительную часть его площади занимали уставленные книгами шкафы. За массивным, вытянутым в длину столом, с макетом старинной каравеллы, сидел тучный человек в красном расстегнутом мундире, с обрюзгшим, чемто напоминавшим бульдожью морду лицом и обширной, лоснящейся от пота лысиной – несмотря на распахнутое во двор окно, в помещении было довольно жарко. Огромный, с завитыми локонами,
– Садитесь! – кивком указав на стоявший напротив стола стул, бросил лысый.
Глаза его – светлые и холодные, словно лед, внимательно разглядывали посетителя.
– Я – граф Питерборо.
– Польщен знакомством, милорд, – припомнив старые фильмы, учтиво поздоровался молодой человек.
Брыластое лицо графа вдруг осветилось самой добродушной улыбкой, какая больше пошла бы доброму английскому дедушкеэсквайру, нежели влиятельному сановнику и флотоводцу:
– А вы довольно вежливы… И ваш английский в общем неплох. Только несколько странен.
– Я польщен, милорд.
Громов кивнул с видом и грацией знаменитого Шерлока Холмса – Ливанова, что, надо сказать, произвело на графа еще более благоприятное впечатление.
– Я знаю, вы совершили подвиг и достойны награды…
– Но…
Не слушая никаких возражений, вельможа брезгливо махнул рукой и поднялся со стула:
– Вы, верно, бедны, хоть и благородного рода – иначе не отправились искать счастья за тридевять земель. Вот, – подойдя к шкафу, он вытащил оттуда увесистый мешочек, с видимым удовольствием бросив его на стол. – Здесь пятьдесят гиней – пользуйтесь, заслужили. Для когото – это целое состояние. Настоящее английское золото, думаю, вам оно придется весьма впору.
– Благодарю вас, милорд! – встав, Андрей поклонился с видом заправского лорда и даже попытался щелкнуть каблуками – да в ботфортах получилось както не очень.
Граф хмыкнул:
– Вижу, вы достаточно воспитаны, молодой человек. И достаточно благородны, чтобы с честью исполнять порученное вам дело… Я направлю вас к местному губернатору, недавно назначенному именем Его величества короля Испании Карла. Губернатор обговорит с вами все детали.
Громов попытался чтото сказать, но граф ожег его вмиг ставшим тяжелым взглядом, враз превратившись из доброго дядюшки в какогото жуткого монстра:
– Англия умеет награждать, умеет и карать, – вполголоса произнес вельможа. – Всегда помните об этом, друг мой. А сейчас – ступайте. Удачи вам на вашем новом поприще.
Поклонясь, молодой человек вышел, не забыв прихватить с собой наградной мешочек. Что еще за новое поприще? Похоже, здесь уже все решили за него. Правда, хорошо, что денег дали – пятьдесят гиней, ха! Насколько помнил Громов, гинея – это полновесная золотая монет примерно в восемь грамм. Умножить на пятьдесят – четыреста грамм почти чистого золота! Неплохо. Правда, по нынешним временам это не так уж и много… но на полгода безбедной жизни, наверное, хватит – а за это время надо придумать способ отсюда выбраться. И поискать, наконец, Владу – вдруг она тоже здесь? Ну и дела творятся – не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. С утра чуть не повесили, а к вечеру – золота мешок. Бух! Словно обухом по голове.
Дожидавшийся в приемной майор без лишних слов махнул рукою:
– Идемте, я провожу вас к губернатору, сеньор Андреас. Это тоже здесь, рядом, в соседнем дворце. Только во дворец вы пойдете один, господин губернатор желает говорить с вами с глазу на глаз. Хотя… – команданте Каррадос замялся. – Я примерно представляю, что он может вам предложить. Мой вам совет – соглашайтесь.
– Соглашаться? – Андрей изумленно вскинул брови. – На что?
– Там увидите, – уклончиво отозвался майор и, выйдя на улицу, показал путь рукой. – Нам туда.
Действительно, рядом. Полтора десятка шагов. Правда, на этот раз не шикарное палаццо, а просто богатый дом с фонтаном и апельсиновым садом. И тут – часовые у входа, правда, похоже, не англичане – местные.
А внутри – все так же: широкая лестница с балюстрадой, приемная, кабинет – только не из красного дерева, попроще, но с картинами, и на окнах – шторы. Сидевший за столом мужчина в сером партикулярном платье чтото торопливо писал, обмакивая гусиное перо в чернильницу бронзового письменного прибора, однако, при появлении посетителя тут же поднял глаза:
– Здравствуйте, здравствуйте, господин Андреас! Давно вас жду. Что вы так смотрите? Проходите, садитесь. Вон стул. Представляться не буду – мы ведь с вами знакомы, кажется. Просто уточню: нынче я – губернатор.
Опустившись на стул, Громов потряс головою, словно отгоняя навязчивое видение. За столом, в должности новоявленного губернатора его встретил не кто иной, как давешний судья барон Рамон дель КортасариМендоза. Тот самый, что вчера вечером ничтоже сумняшеся отправил Андрея на виселицу!
Дааа… дела. Опять – обухом по голове!
Глава 4
Осень 1705 г. Барселона
На службе у короля Карла
Громов все же не был глупцом и догадался сразу: вот почему так халатно отнеслись к его делу, вот почему не пытали, не допытывались подробностей, а просто поспешили отправить на виселицу. Помощник судьи барон де Мендоза таким образом подставлял непонятного бродягу вместо себя, ведь он сам и был английским шпионом, резидентом, столь ловко увернувшимся от удара – нате вам Громова, берите! Онто и есть – соглядатай, его и повесить немедля. Да, все так и есть.
А теперь что ж: барон тоже получил за свои услуги награду – губернаторскую должность, славу, богатство, почет! Ишь, сидит теперь, пишет… доносы? Так вроде некому уже – ему самому теперь должны доносить.
– Рад, что вы живы, друг мой, – поиграв перстнями, улыбнулся барон. – Признаться, вы мне сразу понравились, да я этого и не скрывал.
Хм, понравился… Андрей хмыкнул, но тут же изобразил на лице самое благожелательное выражение: чего обижатьсято? Такие уж здесь нравы. Тем более всего через несколько лет ситуация в Испании изменится, на трон, ценой отказа от французской короны, крепко усядется Филипп Бурбон, в экономике станет чуть легче, с каталонским сепаратизмом безжалостно расправятся, а этого прыткого барона – повесят! Всенепременно повесят, если, правда, тот не успеет сбежать. Такова се ля ви – да.